— Что ты такое?

Старуха засмеялась — звук, похожий на скрип ржавых петель.

— Страж. Или пленница. Или наказание. — она махнула рукой, и дверь за нами захлопнулась. — Но сегодня… я ваше спасение.

Внезапно свет в окнах погас. Где-то в темноте заскребло.

— Они пришли, — прошептала старуха. — И теперь вы здесь… надолго.

Последнее, что я успел увидеть — ее глаза, вспыхнувшие ярче, а потом тьма поглотила все.

Глава 7

— Ох, как же затекло тело, — шепнули мои пересохшие губы. Глаза категорически не хотели открываться, но организм требовал движения. Иначе грозился испортить фигуру натурой — в туалет я хотел, в общем.

— Пей, — мне в губы ткнулся край стакана.

Непроизвольный глоток, и в горло полилась жидкость, пахнущая травами. Обожгла пищевод, после чего рухнула в желудок, взорвавшись в нем энергетической бомбой.

— Блять!!! — подскочил я с жесткой кровати, на которой лежал.

— Не блять, а девушка, занимающаяся работой, которая не приветствуется в рядах аристократов.

— Блять?

— Блять, — подтвердила старушка-ведьма.

— А ты кто? — быстрое сканирование себя любимого на предмет отсутствующих частей. Оказалось, что все присутствует в целости. И сам я теперь прям какой-то целый — выспавшийся и отдохнувший.

— Так Баба Яга я. Неужто не узнал?

— Не узнал, потому что ты не она. С ней я хорошо знаком, и она не ты.

— Сестру мою знаешь? — сощурила она глаза. — И живым ушел от нее?

— Ну так я ж Иван Дурак.

— А, ну это другое дело, — тут же успокоилась она. — Я-то тебя за Ивана Царевича приняла, да съесть хотела. Но твои духи не дали. Говорят, тупой ты, как пробка. Вот и решила дождаться, пока ты проснешься, и потом уж решить, что с тобой делать.

— И сколько же я спал?

— Сутки, если так посчитать.

— А мои где? — спохватился я.

— Снаружи сидят. Нельзя им ко мне. Раз зашли — с трудом изба моя их отпустила, а вот во второй точно выпьет. И тебя тоже чуть не съела. Но без проверки-то нельзя — она у меня умная и все знает. И раз очнулся, скажи слова заветные, что наговором и защитой являются.

— Слова? — Задумался я. — А, ну типа — избушка-избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом?

— Молодец, — похвалила она меня под треск балок и перекрытий. Изба меня явно услышала и делала, как я сказал. — Ты ж знаешь, что она…

— Ну да. Гроб это. Мне ваша сестра говорила.

— Именно. Зайти в него можно, а вот выйти не всякий сможет. И не выкай мне, чай не басурманин какой! На ты обращайся. Не обезличивай слова, не вызывай тьму зловредную, да не нашу — родную защитницу от света мерзкого.

— А… Вот помню, за нами что-то шло, и ты сказала…

— Шло, ага. Чудище заморское появилось лет сто назад — всех в округе пожрало. Едва успели вы ко мне, сюда-то ему пока хода нет. Однако ж защищать я вас долго не смогу — стара стала, силы не те.

— Убить его надо? У меня три дня, а точней, уже два в запасе есть — ты скажи только, как, а уж мы справимся.

— Вот за что я люблю Иванов Дураков, так за то, что не ведают они страха и сомнений. Потому в сказках завсегда на прЫнцессах женятся.

— А в реальности?

— Убивают их. Потому как слабоумие и отвага — это прямой путь в Навь, в дружину Кощееву. Он вашего брата очень даже привечает. Но об этом после поговорим — тебя ж накормить надо. Разносолов не обещаю, но будет сытно и вкусно.

— А больше и не надо.

— Пошли, коли так. Сначала в баню сходишь — твои духи знают где и протопили ее. А потом вернешься, поешь, да поговорим. Негоже грязным за чистый стол-то садиться.

Я и пошел, стараясь ничему не удивляться. Впрочем, здоровый оптимизм присутствовал — если она похожа на свою сестру, значит, споемся.

Мои верные соратники обнаружились на улице. Пурген лазил возле высокого частокола — его вроде не было, когда мы пришли? — и за кем-то охотился. Мавка с Навкой сидели под навесом и играли в карты, отчаянно мухлюя, судя по рычанию и гневным воплям, обличающим друг друга. Лизи устроилась тут же на пеньке и грела пузико на солнце — еще бы, так обожралась за прошлые дни.

— Ну, и как тут у нас обстоят дела в общем и с гигиеной в частности? –поинтересовался я, подойдя к ним.

— Баня там, — махнула рукой Навка в сторону невысокого сруба. Она сейчас внимательно следила за руками Мавки, которая тасовала колоду. Поэтому всякие грязные личности ее мало интересовали.