— Моя мать, так же, как и вы, прибыла с неба. Я в это время была у нее в животе. Вместе с ней спаслось еще три человека, и они несколько лет жили здесь, на этой планете. Довольно быстро погибли два мужчины из трех, третий жил здесь с моей матерью еще несколько месяцев, пока тоже однажды не вернулся с охоты. Мы остались с матерью одни, но к этому времени она научилась желать небольших и неопасных животных на еду для нас, и мы с ней неплохо жили. Она умерла год назад, и я осталась одна.

Девушка замолчала, и мы тоже некоторое время сидели, молча, представляя жизнь на этой странной, молчаливой планете.

— Постой! А как же другие люди, которые время от времени прилетали сюда? Они где? Неужели погибли? — взволнованный звонкий голосок Лерой вырвал нас из задумчивости. На самом деле, по логике получается, что здесь должно бы уже образоваться целое поселение из застрявших на этой планете людей.

— Они тоже быстро погибали, — прозвучал обескураживающий ответ.

У меня от этих нестыковок и нелогичностей голова пошла кругом, и я все же задал этот вопрос:

— Ёлка, твоя мать и три мужчины жили на планете довольно долго. Ты вот до сих пор живешь. Но почему погибали подготовленные к подобным путешествиям люди? Нам не встретились на твоей планете какие-либо хищные животные, ну, не считая зауруса. Но его ты сама пожелала.

Девушка хмыкнула.

— Они боялись темноты. Им казалось, что оттуда на них смотрят ужасные чудовища! И те приходили на зов…

Мы ошарашено переглянулись.

— Это что получается, — Клаус аж подскочил, — люди погибли, став жертвами собственных страхов? В прямом смысле этого слова?

— Выходит, так, — неуверенно дернул плечом Трой, и взгляд дикарки упал на витиеватый рисунок скоплений галактик на его теле.

— Что это? — девушка протянула руку и провела пальцем по груди мужчины, тот улыбнулся и подставил ей свою спину. Обернувшись через плечо, он начал рассказывать ей о том, что изображено на его теле. А дикарка увлеченно принялась разглядывать диковинные рисунки, совершенно позабыв про нас.

— Не верю я ей! — зашептал Трой. — Слишком много нестыковок в ее рассказе! Куда ушел охотиться третий мужчина, если пожелать дичь можно не сходя с места! Тем более, не обязательно желать кого-то опасного, это может быть и обыкновенный заяц или корова!

— Согласна, — кивнула Лерой, — я тоже об этом подумала. — А еще мой отец, он реалист до мозга костей! Он не стал бы и думать о каком-то мифическом чудовище, он верит только в то, что видит собственными глазами!

— Лерой! Не хочу тебя расстраивать, но, если все эти животные становятся материальными, то, не смотря на то, что зверя придумал кто-то один, но нападать он может на кого угодно. Взять вот, хотя бы, зауруса! Вызвала его Ёлка, а его едой, чуть не стали все мы! — было видно, что своими словами, Тилбот лишает девушку всякой надежды, найти отца живым.

Ее лицо сразу осунулось, а в уголках глаз заблестели слезы.

— Извини, детка, но мы должны быть реалистами и допускать всякую возможность, тем более на такой странной планете! Это надо же, дичь можно себе пожелать! — покачал головой командор.

А я подумал, что не такой уж он, оказывается, и м…к, раз смог девушке посочувствовать.

— А куда делись все эти звери? — вопрос Клауса не поставил в тупик, так как ответ на него, я думаю, уже знал не только я. И точно, так как Лерой на него сразу же ответила.

— Мы не знаем природы появления здесь животных. Но, допуская то, что их материализации способствуют каким-то образом мозговые волны разумных существ, то также можем предположить, что, съев их всех, звери тоже прекращают свое существование, распадаясь.

— Ну, правильно! Раз их существование больше не поддерживает воображение создателя! — кивнул Клаус и, откусив кусок мяса, тут же брезгливо сплюнул. — Пожалуй, я до завтра потерплю! Надеюсь, нам удастся пожелать хоть кого-то более нам привычного.

Я повернулся к девушке.

А она задумчиво играла в ножички, целясь в правый глаз мертвой головы поверженного существа, и нож с противным чавканьем входил в его глазницу. Лерой вынимала его, вытирая о траву, и снова кидала.

Я невольно поморщился, не ожидал, что эта хрупкая блондинка окажется такой кровожадной.

Девушка быстро заморгала своими длинными ресницами, словно приходя в себя. Затем удивленно посмотрела на нож в глазнице гигантского червя и, поморщившись, вытащила его, воткнув в землю. Посмотрев на каждого из нас по очереди, дочь ученого перевела взгляд на флиртующих Троя и дикарку, после чего махнула рукой, давая нам знак сблизить головы. Едва мы с любопытством к ней наклонились, она зашептала:

— Не верю я ей! Есть одна очень неправдоподобная вещь во всем этом.

Мы терпеливо ждали, что она скажет, и не перебивали девушку.

— Ее дом!

— Причем здесь ее дом? — не выдержал Тилбот.

— Ее дом совершенно нежилой! Если учесть, что она с матерью прожила на этой планете много лет, то дом должен быть обжит! В нем должна быть элементарная мебель, предметы быта, посуда…

— О чем ты!? — не выдержал Клаус. — Откуда здесь предметы быта и посуда? Это дикая планета!