Сунув зелёный кубик в рот, я проглотил его и немедленно снова погрузил руки в тени.

По телу растекалась энергия. Я чувствовал тепло, переходящее в жар, а затем — в жжение.

Терпеть!

Сосредоточившись, я прорвался сквозь последний барьер, и в ту же секунду моя сила хлынула в тела мальчиков, оплетая паутину Гнили, захватывая и выжигая дотла!

Но главное — Ядра. Вот тут пришлось потрудиться. Не знаю, сколько времени прошло, но, наверное, не очень много. Во всяком случае, когда я, слегка пошатываясь, вышел на крыльцо, никто не спросил, что я так долго делал в доме. Наверное, прошло лишь несколько минут.

— Можно начинать, ваше благородие? — деловито осведомился Кротов.

— Проверьте пациентов ещё раз, — сказал я, спускаясь по ступенькам.

— В этом нет смысла, господин проектировщик. Понимаю, нелегко мириться со смертью детей, но…

— Я настаиваю.

Кротов поджал губы.

— Хорошо. Если это вас успокоит.

Взбежав на крыльцо, он скрылся в доме.

Еремей переминался с ноги на ногу. На меня старался не глядеть. А может, прятал накатившую слезу, кто знает.

Я присел на пустой ящик из-под провизии. Ноги и руки слегка дрожали. Такое случается, если жрать смарагдиты. Ничего, пройдёт.

— Ваше благородие, — робко обратился Еремей. — Надо бы того… могилки начинать копать. Чтобы сразу после ритуала обоих и…

Его прервала со стуком распахнувшаяся дверь. На пороге застыл Кротов. В его глазах читалось недоумение.

— Что?!. — просипел он сдавленно. Откашлялся. — Что вы сделали, ваше благородие?!

— Молился, — ответил я. — А что?

— Мальчики… Они… — Целитель выглядел совершенно растерянным. — Они без сознания, но это уже не чёрная летаргия! Я не обнаружил Гнили! Даже счётчиком проверил. Для верности.

— То есть, как?! — опешил Еремей. — Да разве такое возможно?!

— Совершенно невозможно! — твёрдо заявил, не сводя с меня глаз, Целитель.

Я поднялся с ящика.

— Ну, получается, чудеса всё же случаются.

Кротов сбежал со ступенек и схватил меня за рукав.

— Умоляю! Объясните, что вы сделали?!

— Успокойтесь. Что я мог сделать? Я даже не Целитель. Просто молился. Отпустите.

Пальцы нехотя разжались.

— Это феноменально! — выдохнул Кротов. — Я… должен понаблюдать за пациентами. Выяснить, что произошло. Это же… Даже не знаю! Прорыв в медицине!

— Как угодно, — сказал я. — Еремей, думаю, матери этих мальчиков будут рады узнать, что надежда есть. И, наверное, лучше сказать, что у пареньков была первая стадия чёрной летаргии. Им про феномены знать не обязательно. Да и не интересно. Нет возражений?

Кротов медленно покачал головой.

— Вот и славно. Если что, я буду у себя.

— Ваше благородие… — встрепенулся Еремей. — А что с монстром-то? Надо ж того… убить тварь.

— Это я беру на себя. Ход в развалины пока закрыт. Передай всем.

Кабальный понимающе кивнул.

Я отправился к домику надзирателя. Голова слегка кружилась, кожа сохраняла болезненную чувствительность, но это должно было скоро пройти. В течение нескольких минут.

Помимо сделанного открытия насчёт природы Гнили, было ещё, о чём подумать. Например, оставил ли монстр тела подростков не съеденными, потому что его спугнули мы с Сяолуном, или нарочно пытался сделать из них Исчадий? Логика указывала на второе. И это было очень плохо.

Спустя два часа, когда я, наконец, принял ванну и пообедал, начался дождь. Целитель уехал, оставив пациентов на попечение Протасовой.

Сяолун заваривал чай, изображая китайскую церемонию. Он обожал всякие ритуалы. Видимо, считал, что они придают значимости… даже не знаю, чему именно.

— Хозяин, я слышал, люди говорят, будто вы исцелили мальчиков, — начал он, побалтывая кипяток в треснутом заварочном чайнике с лиловыми цветочками. Наверное, лучше не думать, где он его откопал. — Что вы чуть ли не святой.

— Неужели? — отозвался я, потягиваясь на кровати. — И что ты об этом думаешь?

— Что это невозможно.

— Вот так и говори, если кто спросит.

— Но им действительно стало лучше.

— Наверное, молитвы отца Филарета помогли.

— Боюсь, эту версию я тоже не могу принять.

— Осторожно, Сяолун, дружище. Людям проще поверить в чудеса, чем в твои расчёты. Особенно когда им кажется, что они их видели.

— Я буду держать рот на замке, — подумав, сообщил камердинер. — Вам с сахаром?

— Ты отлично знаешь, что нет.

— Просто уточнил. Вдруг вы обзавелись новыми привычками. О которых позабыли мне сообщить.