— Я всё же прошу дать мне прочесть дневник Теодериха, — произнесла она.

— Нет. Мне хватает и того, что у вас от каких-то совсем диких предположений начинается паника и паранойя. И, как, вы знаете, отец вряд ли непредвзято описал все свои мысли по поводу меня и своих экспериментов с кровью. Так что, к черту всё это. Расслабьтесь. Ваши враги, что погубили вашу семью и ваших магов — наконец мертвы.

— Но души их еще живы! — возразила она, возмутившись.

— И это не равно быть живым, не передергивайте, — я уселся за стол и занялся едой — потушенными овощами и пряной, слегка с кровью, нежной бараниной.

Обе супруги уселись рядом и наконец расслабились. У Маргарете, когда она выпила бокал вина, начали слипаться глаза.

— Ей, Гретке, не спи, еще в сауну надо для полного счастья, — засмеялся я.

— Мне уже и без нее хорошо, — отозвалась она. — Так что я быстро в душ и спать, иначе я не смогу заниматься больше законотворчеством — мой мозг уже не воспринимает информацию.

Она поднялась, быстро чмокнула меня в губы и ушла в спальню. Я поглядел на Маделиф.

— Маргарете права — мы обе ужасно переутомились и в действительности хорошо бы взять на один день паузу, — она едва улыбнулась. — Кроме законодательства, если ты так твердо настроен провести коронацию через неделю, надо заняться соответствующей подготовкой.

— Вот завтра за завтраком и придумаем всё насчет церемонии, — я поднялся, утянул Маделиф за собой, принялся расстегивать пуговки ее блузки. — После всего я всё-таки увезу вас куда-нибудь на неделю, чтобы вам в голову больше не лезли параноидальные мысли обо мне. Черт, у вас до сих пор ледяные ладони. Сауны, похоже, не избежать. Интересно, сколько вы продержитесь?

— Эгихард, — Маделиф слабо сопротивляясь всё-таки позволила затащить себя в ванные комнаты.

Мы уселись на деревянных скамьях, мгновенно прогревшихся. Я позвал Ноткера чтобы он принес нам ароматный горный чай. Маделиф сидела, делая мелкие глотки и вдыхая аромат трав, нагревшегося дерева и раскаленных камней в печке. Запахи создавали иллюзию, что мы оказались в полуденный зной в середине лета в Альпах. По бархатной коже волшебницы заскользили капельки пота. Она поглядела на градусник на стене и глаза ее округлились.

— Сто пятьдесят градусов! — воскликнула она, пораженно.

— Наконец-то хоть кто-то сможет подольше составить мне компанию, — я рассмеялся. — Остальные вылетали отсюда через минуту.

— На самом деле, мне уже слишком жарко, — произнесла Маделиф. — Виной тому, что я тут еще могу находиться, изменения в организме, но всё же не той степени, чтобы достичь твоего уровня, Эгихард, и сидеть тут часами.

Она допила свой чай, продержавшись еще пятнадцать минут.

— Я всё, — она чуть улыбнулась.

— Ладно, пойдемте спать, — я поднялся следом за ней.

Мы быстро приняли прохладный душ, после которого накатила приятная расслабленность. В спальне я притянул обоих супружниц к себе, посмотрел в сторону окна, где на Хоэцоллерн неспешно падал крупный снег и почти мгновенно провалился в сон.

Утро началось с возмущенного возгласа Маделиф:

— Маргарете, мы же договорились!

Я разлепил веки, не сразу сообразив, что происходит. Маделиф спешно ушла из спальни, а из-под одеяла выскользнула хихикая Маргарете.

— Тебя сегодня не добудиться, Харди, — произнесла Маргарете, облизывая губы.

— Черт, Гретке, я бы еще поспал.

— Ну да, ну да, — она с улыбкой наклонилась ко мне. — Твое тело уже давно проснулось.

— Черт… — я притянул ее к себе.

Через некоторое время я быстро принял душ, оделся, вышел из спальни. Маделиф сидела за столом, закутавшись в одеяло. Бросила на меня взгляд, в котором вроде даже уже ревности не наблюдалось — прогресс — и направилась умываться. Я позвал Ноткера, приказал принести всем завтрак. Через несколько минут Маделиф и Маргарете присоединились ко мне за столом. Снова появился Ноткер, положил рядом со мной пачку газет.

— Ваше Величество, госпожа Фогель просила вам передать — тут всё об итальянцах. А еще она сказала, что едет сюда и что вы забыли в своей стратегии об одной важной вещи.

— О какой? — я, не отвлекаясь от завтрака, стал просматривать статьи.

— Об интервью с вами.

— Проклятье, ну как же без этого? — я только возвел очи к потолку. — Чертова папарацци.

Маделиф засмеялась, увидев выражение моего лица. Потом забрала часть просмотренных мной газет, стала читать одну из статей, вышедших на первых полосах, где красовалась фотография членов итальянского правительства — с растерянными лицами и натянутыми улыбками.

— О, госпожа Фогель заполучила отличный комментарий премьер-министра к произошедшему, — похвалила Маделиф и добавила, снова глянув на меня. — По-моему, в прошлый раз у вас с Ленели вышло отлично на ее шоу.

— Вы же не думаете, что мне доставляет удовольствие сидеть перед камерами? — я поморщился. — Хотя, конечно, она права. Это будет вполне логичное, хм, «подведение итогов» истории раскрытия заговора и создания империи. Что ж, пока она не объявилась, пойду усилю защиту замка. А вы пока начнете планировать церемонию.