— Это Матильда, и у неё не коса, а борода!

— Фи, какая безвкусица. Бородатые женщины — прошлый век.

— Что бы ты понимала в военных трофеях, пигалица узкоглазая.

— На себя посмотри, чёрт плешивый!

— Похоже, общий язык вы нашли, — вклинился я. И кивком указал на Налима: — Жить будет?

— Такие, как этот, всегда выживают, — язвительно бросила Марико. — Ходячая аллегория на закон подлости.

— Хрена ты слова знаешь, — без особого огонька огрызнулся пройдоха. Видно было, что говорить ему больно.

— Не в лесу родилась…

— А Лютый? — оторвавшись от рукоделия, осведомился Навух. Искренняя надежда на его лице боролась с показным безразличием. Двое других пристыжено замолчали, осознавая, надо думать, что могли бы и сами проявить чуточку больше интереса к судьбе соратника. Я медленно покачал головой.

— Пал смертью храбрых, как и хотел. Только вряд ли кто-то сложит об этом балладу. Его сумка и тело у меня. Пока не решил, что с ним делать.

— Жалко толстика, — Марико тяжело вздохнула и по-детски надула щёки. — Он мне стихи читал…

— Когда успел? — удивлённо вздёрнул я бровь. Но тут же прервал разговор, вскинув руку: — Потом. На ловца и зверь бежит.

— Вот ты где! — бодро воскликнул Адам. — Собирайте манатки. Выступаем обратно! — Тень британца, возникшего на пороге пещеры, погрузила каменный закуток в темноту. Адам Брайт, уровень 7. Седьмой уровень, отметил я. Мы снова сравнялись. Хотя со стороны могло бы показаться несколько подозрительным, что Адам, при всей его боевой мощи, так и не смог оставить остальных далеко позади. Однако этот ларчик открывался достаточно просто. Ручищи Золотого Голема не были приспособлены под стандартные экземпляры оружия, а навык Последнее прикосновение в своей базе поглощал в два раза меньше ОС, чем оружие такого же ранга. Для британца это стало своего рода платой за уникальные возможности Первожреца.

— Мы идём вперёд, — тихо, но уверенно возразил я, выталкивая Адама из походного лазарета. А затем огорошил того ещё больше, бескомпромиссно добавив: — И ты отправляешься с нами!

— С чего бы мне совершать подобную глупость? — усмехнулся тот, видно, решив набить себе цену.

— С чего бы? Дай-ка подумать… Что ж, могу привести несколько причин, а ты уж выберешь, какая больше всего согреет твоё чёрствое сердце. Например, хотя бы с того, что ты, как и я, хотел бы сохранить лидерство в уровнях. Вместо того чтобы кормить опытом весь тот бесполезный сброд, который гребёт под себя наш Капитан Америка. Потому что с китайца не помешало бы сбить спесь. Потому что с кобольдами нужно кончать. И кончать быстро, покуда они не поняли, с кем связались и не забились в самые глубокие норы. А может быть — именно для этого. Потому что…

— Тебе никто не говорил, что ты первостатейный ханжа, Линч? — задумчиво протянул Адам. Теперь он как-то по-новому смотрел на меня. — Ты делаешь то, что нужно тебе. Всё остальное — лукавство и лицемерие.

— Я делаю то, что нужно, — отрезал я. — Назло тем, кто не делает ничего. А ставить чужие интересы впереди собственных — это или глупость, или трусость. Ни с глупцами, ни с трусами предпочитаю дел не иметь.

— Уел, признаю, — рассмеявшись, поднял руки британец. — И запомнил же… Ладно, как бы там ни было, я с самого начала был за тебя. Просто знаешь, союзников нужно держать в тонусе, иначе сядут на шею. Пойду, отдам нужные распоряжения.

— Навух, со мной, — распорядился, в свою очередь, уже я, вернувшись в пещеру. Парень кивнул и, ни слова не говоря, поднялся на ноги. Наш с Адамом разговор стопудово достиг его чутких ушей. Я перевёл взгляд на сладкую парочку: — Марико, останься с Налимом.

— Я пойду с вами! — предсказуемо заартачилась та. Марико, которая хвостиком семенила за Сунем на каждом Совете, может, и не слышала разговора, но без того отлично понимала, о чём идёт речь. Я приблизился, почти коснувшись губами её уха:

— Думаешь, что сможешь мне помешать?

— Помешать? — шепот задохнулся от возмущения. — Помешать сделать то, на что другим не хватило смелости? И не подумаю!

— Значит, пойдёшь против патрона? — ровным голосом произнёс я. Мне был прекрасно известен её ответ. Но мысли, не обличённые в слова, останутся мыслями. Слова же, произнесённые вслух, программировали реальность. Марико не подвела:

— Пф-ф. Сунь мне не папочка и даже не Первожрец. Я буду делать то, что хочу, а я хочу с вами!

— Я тоже с вами, Старшой, — прокряхтел Налим, тяжело поднимаясь на ноги.

— Дай отдых своей бородатой красотке, старик! Встретимся в лагере. Что до тебя, девочка. Спички детям не игрушки, но это, кажется, не наш случай. — Я рассмеялся, не сдерживая больше радости предвкушения. — Давайте выиграем эту войну!

Тонкий наст захрустел, сломался, начал проваливаться, увлекая за собой потерявшую опору конечность. Знания об устройстве разного рода примитивных ловушек пронеслись в голове, как, говорят, на пороге смерти проносится перед глазами вся жизнь. Ступня изогнулась, принимая то единственное положение, что позволило разминуться с обмазанным дерьмом костяным колышком. Под треск сухожилий, исполнив неведомое балетное па, я сменил положение в пространстве. Земля мягко спружинила, принимая не слишком грациозно упавшее тело.