Маркус называет это факапом — чинуши обосрались и выбрали наиболее эффективного функционера для решения текущих задач, но не ожидали, что я окажусь настолько эффективным и быстро стану проблемой № 1.

То есть, череда малых и средних факапов создала один новый факап имперского масштаба.

И теперь они пытаются устранить этот факап доступными методами — через народное недовольство моим затянувшимся военным правлением.

Но я пользуюсь законом — приказ № 7 военного коменданта гласит, что массовые собрания запрещены.

«Без маска и перчатка не выходить…» — припомнил я старые и добрые времена.

— Разрешите идти? — спросил инспектор Чжан.

— Иди, — отпустил я его.

Смотрю на площадь генерала Шермана, где народ бунтует и требует перемен. Скоро туда прибудут оплачиваемые из казны «космонавты», и начнётся жестокое побоище, с применением дубинок и нелетальных гранат.

Последнее — это изделия из плотной многослойной бумаги, содержащие в себе заряды чёрного пороха и резиновые шарики, перемешанные со жгучим перцем. Нужно просто поджечь фитиль и бросить бумажную гранату в толпу, чтобы по кому-то из возмутителей спокойствия прилетело болючими резиновыми шариками, а всех остальных накрыло вонючим пороховым дымом и раздражающим слизистые перцем.

«Я хочу, чтобы у всех недовольных беспорядки ассоциировались именно с этими запахами», — подумал я, наблюдая за людьми, разрушающими строительные леса вокруг недостроенного монумента.

В небе пролетел специально обученный голубь, который, в этом случае, вестник не мира, но чего-то насильственного…

Через десять минут к площади были стянуты отряды СОН, начавшие, без промедления, опиздюливание недовольных горожан.

Действовали они грамотно: заблаговременно перекрыли все выходы с площади тяжёлыми телегами, разделились на группы сдерживания, штурма и захвата, и начали работу.

Щитоносцы жмут толпу, а штурмовики разбивают её на более мелкие фрагменты, что облегчает работу группам захвата.

«Захватчики» пакуют наиболее активных и утаскивают их за оцепление — у них задача понизить организованность этой толпы.

Захлопали бумажные гранаты, охваченная дымом толпа завопила и стихийно подалась подальше от стражников. Увы, но стражники со всех сторон, поэтому бежать некуда…

Ветерок доносит до открытого окна острый запах перца с порохом — это довольно-таки неприятная ароматическая композиция.

Кольцо силовиков сжималось, кое-где мятежники сумели пробиться через оцепление, но это привело лишь к тому, что в дело вступили группы резерва, которые действовали максимально жёстко, ломая попавшим под раздачу конечности дубинками.

Щитоносцы идут медленно, не более полуметра за шаг, чтобы держать строй и зажимать мятежников постепенно и неотвратимо, а штурмовики совершают короткие выпады в толщу народа, сразу же возвращаясь за линию, с добычей в руках…

Дополнительного участия не требуется, так как ОСОН превосходно справляется с ошеломлённой толпой, утратившей способность к сопротивлению.

Раскол прошёл так, как и задумано, поэтому уже через тридцать с лишним минут всё было кончено.

Длинные колонны задержанных потянулись к оперативно организованным пунктам концентрации. Всех задержанных закроют в городских тюрьмах, а завтра будут допросы, целью которых станет определение зачинщиков беспорядков. Кто-то сразу же уедет на рудники, а кого-то просто возьмут на карандаш и будут наблюдать за дальнейшим поведением.

Сегодня же, когда ситуация окончательно стабилизируется, глашатаи разнесут по городу «упреждающее информирование»: злые недоброжелатели заслали в город провокаторов и подстрекателей, организовавших массовые волнения — спонсируется это всё, конечно же, извне. Ну и надо сплотиться перед лицом нависшей угрозы, само собой.

— Вот так это и делается, — произнёс я удовлетворённо, а затем задумался. — «Но на троне из штыков долго не усидеть — это бесценная алкомудрость».

Мне сегодняшний день ещё аукнется, если буду и дальше терпеть — пора, блядь, действовать!

Сажусь за свой письменный стол и пишу новый приказ — поднять степень боевой готовности войск с «военной опасности», введённой сразу же в момент начала массовых беспорядков, до «полной», предполагающей применение в городе подразделений военной полиции и обычных воинских подразделений.

Ни в коем случае нельзя понижать градус опиздюливания недовольных — малейшая слабина и народ повалит на улицы, что гарантирует нам потерю контроля над ситуацией.

Статус «полной боевой готовности» позволяет мне, абсолютно законно, в соответствии с утверждённым квартальным советом и подписанным мною порядком действий, организовывать оцепление любых кварталов, устанавливать контрольно-пропускные пункты и задерживать любую подозрительную личность.

Здесь, в Поднебесной, я отчётливо понял, как именно можно и нужно гнуть демократию для достижения личных целей. И пусть мои личные цели, в конечном счёте, состоят в достижении благополучия Юнцзина и Поднебесной, сами эти «демократические инструменты» не содержат в себе ограничений в применении. С такой же эффективностью ими можно добиться чего угодно, вплоть до установления махрового диктаторского режима.