Теперь лежит в гипсе — срастается.

В спальню вошла Лу, с подносом в руках.

— Привет! — приветствовал я её.

— Привет, Ли, — улыбнулась девушка.

С ней мы виделись вчера — она приходила навещать меня, пока я восстанавливался после многодневной комы. То есть, это была не кома — я, как оказалось, разговаривал во сне, точнее, матерился и хуесосил каких-то людей, но воспринималось это мной как очень долгий кошмар, в ходе которого пробуждение всё не наступало и не наступало…

Вчера же я установил, что у неё всё тело пребывает за «Железными вратами», но желудочно-кишечный тракт вплотную приблизился к «Бронзовым вратам». Ситуация почти как у Реншу, но она неплохо продвинулась в постижении стихии Огня — плотность специфических меридианов не впечатляет, но она уже есть.

Всё равно, горжусь ею и Реншу — видно, что хуйнёй почти не страдали.

— Всё в порядке? — спросил я.

Экзюпери, сука, был чертовски прав — мы в ответе за тех, кого приручили. Я спас Лу когда-то давно, поэтому испытываю к ней привязанность.

— Да, Ли, — кивнула девушка. — Здесь гораздо лучше, чем в убежище.

— Ещё бы, — усмехнулся я. — Я вложил в этот дом не только деньги, но и душу — Кремль сам поднимал, своими руками.

— Сара рассказывала, — сказала Лу.

— Ну, у вас было время пообщаться, — вздохнул я. — Как проходят тренировки?

— После той «процедуры»… — начала Лу.

— Не напоминай, прошу… — взмолился Реншу.

— А-а-а, я понял, о чём вы, — усмехнулся я. — Оно того стоило, ребята, ха-ха-ха!

— После этого всё пошло гораздо быстрее, — продолжила Лу. — Но некоторые…

— Ошибся всего один раз! — возмущённо воскликнул Реншу.

— Ты мог умереть, дебил! — выкрикнула Лу.

— Но не умер! — парировал Реншу.

— К-хм, — кашлянул я. — Понятно — тема, пока что, болезненная.

— Ты будешь нас тренировать? — спросила у меня Лу.

— Если у меня будет время — конечно же, — кивнул я. — А так, в целом — как у вас настрой?

— Я чувствую себя готовым, — уверенно ответил Реншу. — Когда придёт время, я не подведу тебя!

— Я тоже, — улыбнулась Лу.

— Меня тут с утра поставили в известность, что вы двое встречаетесь, — сказал я. — Надеюсь, всё серьёзно?

— Да! — выкрикнул Реншу.

— Да, — подтвердила Лу.

— Ладно, тогда никаких проблем, — улыбнулся я. — Что ж, отдыхайте и восстанавливайтесь — завтра, если ничего особенного не произойдёт, будем проверять, как хорошо вы готовились.

— Время — это хуйня, — усмехнулась Лу. — Найдётся.

— Найдётся, — улыбнулся я в ответ. — Всё, я пошёл.

Выхожу из гостевых покоев и иду по коридору — мне срочно нужно на памп-площадку. Надо заниматься, чтобы имеющийся потенциал не простаивал зря.

После всей хуйни, которую я пережил, мой желудочно-кишечный тракт переступил через «Рубиновые врата» и это полный пиздец.

Восприятие еды стало совершенно иным — пища начинает интенсивно перерабатываться ещё при пережёвывании, потом попадает в пищевод, где из неё принудительно изымается чистая Ци, которую организм сразу же всасывает.

По-хорошему, для гармоничного развития, я должен был перейти с «Сапфировых врат» до «Топазовых врат», а уже затем до «Рубиновых врат», но, увы, после преодоления той заразы, которой меня заразила Александра, что-то пошло не так и изумрудная ртуть, которой меня попотчевали, сработала с усилением.

Или же, по версии Сары, Небо вознаградило меня за что-то — в общем, «Рубиновые врата» пересечены, и я даже прошёл где-то четверть пути до «Алмазных врат».

И вот тут-то, сука, таится вся полнота пиздеца — мне нельзя переступать «Алмазные врата» даже кончиками больших пальцев ног. Это будет означать, что назад мне нельзя, потому что я без пяти минут сянь.

А вся моя психика держится на одном-единственном гвоздике — на неистовом желании вернуться домой. И если этот гвоздик выдернуть, то…

… орды Порочного Цикла покажутся Поднебесной приездом бродячего цирка с дрессированным медведем и смешными клоунами.

Я тупо живу исключительно ради того, чтобы вернуться к детям и, чего уж греха таить, Жене — если кто-то или что-то отнимет у меня это, то всем от этого станет только хуже.

Я работаю годами, как проклятый кролик-барабанщик из рекламы батареек, только потому, что у меня в душе тлеет надежда увидеть родных ещё раз.

— Витали… — выглянула из своих покоев Гвендиса.