Как-то, во время одного из совместных ужинов в Кремле, Сара сказала, что местные ученики не чета местным учителям — она никогда в своей прошлой жизни не видела, чтобы дети учились с таким старанием и так уважали учителей.

В Поднебесной образование — это не неотъемлемое право каждого ребёнка, а крайне ценная привилегия. Образование, даже такое всратое, как четыре класса базовых знаний, стоит больших денег, поэтому не по карману абсолютному большинству не только детей, но и взрослых.

Дети и родители прекрасно осознают, что это аттракцион небывалой щедрости — бесплатное обучение за счёт военной комендатуры, поэтому настрой соответствующий.

Да что говорить? До мора семья платила восемь фыней в месяц за право слушать «Тысячесловие» под открытым навесом — это неподъёмно для подавляющего большинства семей Юнцзина.

В очереди на поступление в наши общеобразовательные школы находится, по примерным подсчётам, около 800–900 тысяч детей и это число ежедневно растёт, по мере распространения слухов по городу.

Темпы строительства школ слишком низки, но увеличивать их не нужно — гораздо острее проблема с кадрами. Учителей, несмотря на ебейшие масштабы подготовки, остро не хватает. Сара наращивает объёмы, оптимизирует курсы, но потребность слишком велика.

Выручает нас то, что есть образованные люди, прибывающие или возвращающиеся из провинций — их нужно готовить только по педагогической части, что здорово всё упрощает.

Сару интересуют имперские города — в некоторых из них, по официальным данным, общая грамотность достигает 40–50%. Среди этой массы есть какой-то небольшой процент высокообразованных людей, которых можно использовать для качественного и количественного улучшения кадров юнцзинских школ.

В самом Юнцзине, по данным от императорской администрации, за период до мора, уровень общей грамотности составлял около 8–10%. Но грамотность скакала от квартала к кварталу. Например, в императорском квартале уровень грамотности был близок к 100%.

Результаты переписи после мора показали, что общий уровень грамотности составляет 13–15% — в основном потому, что более грамотные богатенькие Ричи сидели дома и не участвовали во всяких сомнительных делах типа грабежа опустевших кварталов, ради пропитания, в народных волнениях и так далее.

Естественно, всё это касается только мужского населения. Уровень грамотности среди женщин составляет не более 3–4% по всему Юнцзину — они не знают нихуя, потому что им запрещено.

В развитых имперских городах ситуация не сильно лучше — не более 8–9% женщин владеют грамотой, потому что такова традиция.

Бумага и кисть среди приданного считаются «амулетом против потомства», поэтому практически каждый местный мужик убеждён, что учить жену чему-либо, кроме шитья и работ по дому — это остаться без наследников.

Сара, несмотря на её довольно-таки феминистические взгляды, впитанные с молоком их литовского президента, понимает, что переть против тысячелетних устоев — это опрометчиво и вся мощь юся в этом вопросе не поможет. Ей бы, конечно, очень хотелось внедрить всё с кондачка, лихим кавалерийским наскоком — дать женщинам массовое образование, интегрировать их в общество и прочее, но ей присущ здравый смысл.

Поэтому мы разработали многоэтапный план: сначала обучаем граждан мужского пола, что сильно снизит возможную социальную напряжённость при переходе ко всеобщему образованию, а затем начинаем внедрять женские классы, с постепенным переходом на обоеполое массовое образование.

У образования и здоровья есть прямая связь — образованные женщины, как показывает практика, меньше страдают от разных неприятностей после родов и у них гораздо реже умирают младенцы. Это положительно сказывается на рождаемости, а высокая рождаемость — это заебись.

Да, в даосизме, ну или путизме, если угодно, есть устойчивая установка «образование умножает желания, а желания умножают страдания», поэтому «меньше знаешь — крепче спишь», но мы на хую вертели эту установку. Нам очень нужна крепкая экономическая основа для наших планов.

И мы её получим.

Любой ценой!

Но бесплатно…

— Как там мой любимый инспектор Се? — поинтересовался я, отвлёкшись от изучения доклада.

— Предполагаю, что он уже должен заехать в провинцию Бэйлин, — ответил Яньсюн.

Сукин сын, Се Бохай, не оправдал моих ожиданий. Я заплатил ему деньги! А эта сука посмела ослушаться моего приказа!

Сара, добрая душа, лишь выпорола его публично — от меня подобного гуманизма лучше не ждать. Потому что не будет, нахуй!

Я обратился к старшему стражнику Чжану Гуочжи и судье Си Цзы — они оперативно состряпали дело о коррупции и бедолага Се Бохай был арестован, выслушал приговор и отправился на железные рудники в Бэйлин.