Всё-таки разные участки боя — это разные ситуации.

Орки в начала сыпали стрелами не переставая, ещё и ругались, громогласно оскорбляя нападавших во всевозможных вычурных выражениях. В их случае выражение «поле брани» было буквальным.

Теперь, когда стрелы стали дефицитом, орки прятались за зубцами стены и ждали, чтобы по лестнице (которую они были способны столкнуть, но в хитрости своей не делали этого) карабкались два-три солдата армии Альшерио. Синхронно высовывались и выпускали несколько точных стрел в тела врагов, а сверху, одновременно с этим высовывались парочка самых мордастых орков, которые тыкали вниз копьями. Причём изначально этих копий у орков не было, эти были явно отняты у нападавших. Такой внезапной контратакой они сносили всех на лестнице и снова прятались, причем ухитрялись при этом ещё и молчать, сдерживая свои языки и ничем не выдавая своё присутствие.

При такой тактике у орков вообще не было потерь, не считая парочки мелких ран и они, судя по их спокойному и деловому настрою, который я чувствовал через Рой, были способны так воевать хоть до полуночи.

Часть раненых врагов пытались уползти от стены, но орки без всякого благородства добивали их, стреляя в спину со стены. В общем, клыкастые друзья меня радовали, чего я не мог сказать про людей.

Да, я перетащил Роем ополчение к стене у Гаскера. Да, ополченцы швыряли в панцирников на стене камни и стреляли из луков. Но луков у них было мало, стреляли они плохо, кидать камни снизу вверх не так весело. В общем, хотя толпу у стены я собрал человек триста, ничего существенного они против панцирников не делали, враг был всё ещё на стене.

…

И тут очередной панцирник подскочил на мне и ударил копьём. Я прикрылся щитом и контратаковал, однако он умело отклонил мой выпад и попытался снова проколоть меня, как бабочку в коллекции энтомолога.

Я полностью сконцентрировался на драке, почти отключившись от Роя. Печалило только то, что это давало мне надежду на спасение в конкретном поединке, а вот шансов на победу в бою лишало.

Очередной выпад противника прорезал на щите глубокую борозду. Враг был закрыт тотальным шлемом так, что я не видел его лица. Быть может, он сейчас зверски скалился, не знаю. В любом случае его мастерство и сила были таковы что я едва устоял на ногах.

И тут над нашими головами просвистело что-то большое и огненное.

…

Огненный шар размером с баскетбольный мяч пролетел рядом со мной и врезался в группу панцирников на стене.

Попав в щит одного из воинов, он взорвался с грохотом и электрическим треском. Взрыв потряс даже каменную кладку, и несколько вражеских воинов в доспехах просто исчезли в языках пламени. Остальные, объятые ужасом, отшатнулись от места взрыва.

Второй огненный шар последовал немедленно, ударив в самую гущу прорвавшихся врагов на участке Гаскера. На этот раз взрыв был ещё мощнее. Я видел, как панцирников подбросило в воздух, а на отменно отполированных доспехах плясали огоньки отсветов от пламени взрыва.

— Что за чертовщина?! — закричал кто-то из нападавших.

Я покрутил головой и увидел то, чему едва поверил. На крыше одного из домов стояли два человека в простых синих одеждах, покрытых мерцающими рунами. Пожилой мужчина с длинной седой бородой и молодой парень с горящими глазами. Их руки светились магическим огнем, а вокруг них потрескивала энергия.

— Святая корова, это ж маги, — ошарашенно пробормотал я. — Причём в данном случае не Магомеды, приятели из солнечного Дагестана, а натуральные такие колдуны. Что-то я упустил магию из виду при подготовке обороны.

Рой, однако, показывал их в составе моего войска, и я даже мог про них узнать.

Старика звали Пеконимо, а молодого Анааракс, он был учеником старика.

Оба выглядели решительно и сосредоточенно, словно готовились к этому моменту всю жизнь.

— Жарь их! — крикнул Пеконимо своему ученику. — Собирай следующий смысловой конструкт! Не давай им передышки!

Анааракс кивнул и вытянул руки вперед. Между его ладонями сформировался новый огненный шар, который тут же метнулся в сторону лестниц у западного участка стены, где дела у Волагера шли совсем плохо.

Взрыв накрыл лестницу вместе с заполонившими её солдатами армии Альшерио. Дерево в конструкции запылало, а тела снесло ударной волной.

Пеконимо, тем временем, методично обстреливал центральный участок. Его огненные шары были меньше, чем у ученика, однако были куда точнее, каждый удар приходился именно туда, где скопилось больше всего врагов.

Чересчур «талантливого» копейщика, который только что теснил меня, ударная волна тоже толкнула вперёд. Ну тут уж я не был бы собой, если бы не воспользовался этой его неловкостью. Сместился чуть в сторону и в длинном выпаде уколол его между пластинами доспеха на боку, пробив рёбра на половину лезвия гномьего меча.

Я не отскочил, а напротив, навалился, отмахнулся щитом от его последней безнадёжной попытки ударить меня копьём. Что ж, попытка убить меня, даже зная, что ты убит, вызывала во мне только уважение.

Шлем слетел с его головы, он оказался темноволосым, кареглазым, довольно брутальным здоровяком. Который словно сошёл на эту стену с репортажей про байкеров, предварительно облачившись в доспех.

Но, в бою оно как: или я, или он.

Его шлем упал мне под ноги, а я столкнул копейщика со стены, потому что не мог позволить себе весь это балет, бой-то продолжался.