Путь проходил через заросли кустарника, причём, чтобы не шуметь, мы продирались через него максимально медленно.

Наконец мы оказались прямо у жердей ограждения.

Внутри, в темноте, виднелись силуэты людей. Многие спали прямо на земле, прижавшись друг к другу от холода.

— Господи, — прошептал один из разбойников, глядя на эту картину. — Ну и твари же эти Альшерио.

— Тише, — одёрнул его Крысолов. — За работу.

Жерди были грубо и спешно прибиты толстыми коваными гвоздями.

Главарь достал тесак, приложив изрядное усилие, начал аккуратно вытаскивать гвозди, крепившие ближайшую жердь.

Я тем временем наблюдал за часовыми через сову. Ближайший солдат находился метрах в сорока от нас, но стоял спиной и смотрел в другую сторону.

— Готово, — тихо сообщил Крысолов. — Уберём тут и тут, и надо будет — пройдём хоть толпой.

Нужен маршрут, куда двигать массу народа. Мы с Крысоловом прикинули. Как ни крути — путь будет проходить через того часового.

— Твои могут его снять?

— Я сам.

Крысолов прокрался вдоль загона и ударом рукояти по башке отправил часового в нокаут, после чего подоспели его бойцы, спеленали и откинули часового в сторону (мне кажется, что они успели его ещё и ограбить).

После этого мы убрали забор, ведущий на огород, а дальше открывался путь в огороды и поля.

Мы убрали жерди, сформировав широкий проход.

Внутри загона сразу зашевелились — люди заметили, что явно что-то происходит.

— Крысолов, — я поймал атамана и всучил ему деньги.

— Вообще-то мы ещё не сделали работу, босс.

— Сейчас всё завертится, будет не до финансовых вопросов. Ты и твои люди занимайте места вдоль пути отхода, чтобы направлять пленников. А я внутрь.

— Ценю Ваше доверие, босс, — атаман спрятал деньги в поясную сумку и принялся расставлять своих людей.

Я ещё раз порадовался, что привлёк к диверсии уже сформированную боевую группу, хотя и с несколько иным жизненным опытом.

Но, как говорится, за неимением ВДВ и стройбат — штурмовики.

Я зашёл внутрь загона, народ тут проснулся и зашевелился.

— Тише, — прошептал я, показывая жестом, чтобы все помалкивали. — Мы пришли вас спасти.

Ближайшая ко мне женщина, средних лет, с испуганными глазами, недоверчиво посмотрела на меня:

— Кто вы?

— Защитники Каптье. Слушайте внимательно — у нас мало времени. Мы выведем вас отсюда, но нужно действовать тихо и организованно.

— А дети? — спросила женщина. — У нас здесь много детей…

— И дети, само собой. Разбудите их осторожно, объясните, что нужно молчать.

Пока женщина будила детей, я прошёл в загон.

Условия и зрелище было ужасающим.

Сотни и сотни людей, мужчины, женщины, дети, старики, все грязные, голодные, замёрзшие. Многие смотрели на меня с недоверием, как будто это была ловушка.

— Люди, — тихо обратился я к ближайшим, — мы вытащим вас отсюда. Но действовать нужно быстро и тихо. Кто может идти — собирайтесь у прохода.

— А что, если это ловушка? — прошептал пожилой мужчина. — Что, если нас просто переводят в другое место?

— Времени на споры нет, — ответил я. — Завтра утром вас собираются использовать как живые щиты при штурме города.

Эти слова подействовали. Люди начали подниматься, тихо будить детей, собираться в группы.

— Первыми идут семьи с детьми, — скомандовал я. — По двадцать человек. Крысолов, твои люди их сопровождают.

Первая группа, женщины с детьми, осторожно пролезла через проход в ограде. Крысолов и двое его людей повели их «в поля».

— Следующая группа, — тихо сказал я.

Именно в этот момент всё пошло не так, как планировалось. Наш достаточно хрупкий и ненадёжный план стал стремительно идти ко дну, как «Титаник» с Ди Каприо вместо Брюса Уиллиса.

Один из вражеских часовых, обходивший периметр лагеря, случайно споткнулся о торчащий из земли камень, с грохотом и матом упал, уронив копьё. Звук разнёсся по ночной тишине.

— Кто там? — крикнул другой часовой.

— Свои, камень не заметил, — ответил упавший, поднимаясь и отряхиваясь.

Но его вскрик разбудил нескольких пленников, которые до этого спали. Один из них, пожилой мужчина, резко проснулся и, увидев меня внутри загона, громко закричал: