— Держались крепко, милорд. Дисциплина не пошатнулась даже в самые тяжёлые моменты. Потери есть, но они меньше, чем я ожидал. Новобранцы получили боевое крещение. Теперь это не просто горожане с копьями, а настоящие бойцы.

— Отлично. Гришейк, твои орки?

— Стреляли метко. Нужны ещё стрелы, пара луков не выдержала темпа, хорошо хоть гномы дали нам с запасом. Но стрелы на исходе. Нужно пополнить запасы.

— Мои гномы уже работают над этим, — заверил его старейшина Торим. — Кузницы не останавливались ни на минуту. К утру будут и наконечники, и новые болты для наших арбалетов.

Я был доволен.

Город действительно превратился в единый механизм. Каждый знал своё дело и выполнял его. Я поздравил всех ещё раз, отметил заслуги каждого отряда, поблагодарил магов за поддержку. Я видел, как светятся их лица. Для них, привыкших к требовательности, презрению и страху со стороны обывателей, простое слово благодарности от командующего стоило многого.

— Старейшина Торим, я прошу перевести ваших гномов на стену, снять большую часть бойцов с Западной башни.

— Считаете, они больше не посмеют их штурмовать?

— Я вижу, что мой враг применяет очень гибкую тактику, он пробует оборону во многих местах, но не идёт ва-банк… То есть, он не особенно рискует. Понимает, что и где у нас крепко и не лезет на рожон. Тем более у нас есть прочищенные пути для переброски, мы просто выставим на стену три роты ополчения, если они попрут на башню.

— Но они не попрут? — предположил гном.

— Нет, с максимально допустимой вероятностью. То же самое касается и Восточной башни, прошу орков снять оттуда две трети бойцов и усилить группировку у ворот.

— А куда они ударят в следующий раз, милорд? — хрипло спросил ошарашенный перестановками Волагер.

— Мы этого не знаем. Единственное, в чём мы можем быть уверены, мы не предугадаем, как будет действовать враг. Ворота им не удалось сломать, но это из-за ямы, они решат эту проблему. Раз таран утащили, мы увидим его снова. Лорд Альшерио перебирает варианты, башни он отбросил, ударить по мне магией неэффективно, тропы по берегу больше нет, и он это знает, лодок у него нет. Но! Таран всё ещё на игровом поле, как и лестницы. Он всё ещё может устроить подкоп, это классика, однако со слов гномов я понял, что туннели тут заливает?

— Да, — подтвердили в один голос Тибо и старейшина Торим.

— Всё равно, до конца эту угрозу мы не отбрасываем. А вообще нужно быть готовым ко всему, враг учится, как и мы. Но сегодня я хочу порадоваться и всех поздравить. Вы большие молодцы и провели хорошую работу.

…

Когда последние из командиров ополчения, возбуждённо перебивая друг друга и обрадовано хлопая по плечам, покинули мой штаб в доме Пратна Остроглаза, я расслабленно вышел на кухню и позволил себе на мгновение прислониться к прохладной стене. Воздух был пропитан запахом пота, и той ни с чем не сравнимой эйфорией, которая охватывает людей, только что посмотревших смерти в лицо и заставивших её отступить.

Сегодня был трудный день и мы явно победили. Все защитники выстояли против настоящего, яростного штурма, и теперь каждый из них чувствовал себя героем.

Я же не чувствовал ничего, кроме усталости и знакомого холодка в груди. Я стоял у окна, отстранённо глядя на площадь и прокручивал в голове прошедший бой, разбирая его на такты, как партитуру.

— Ты странно себя ведёшь, лорд-протектор.

Я обернулся. В кухню, тихонько прикрыв дверь, вошли двое: Гаскер, мой заместитель, матёрый вояка и, внезапно, Мадана, местная ведьма и, чего уж там, роковая красотка.

Странная компания.

Гаскер выглядел измотанным, но в его глазах плясали огоньки удовлетворения. Мадана же, напротив, была нейтрально-спокойна, её тёмные, проницательные глаза изучали меня без малейшей тени той радости, которую я видел у всех остальных.

— Все вокруг готовы носить тебя на руках, — продолжил Гаскер, входя в комнату. — Мы отбили их! Отбили по-настоящему! Но! Чего мы пришли-то… Мы не так давно знакомы, Рос, но сейчас я впервые вижу, чтобы ты был… доволен. И нам с Маданой кажется, это всё игра.

Мадана подошла ближе, её движения были плавными, как у хищницы.

— Твой дух спокоен, — прошептала она, и от её голоса по моей спине пробежали мурашки. — Но это покой свернувшейся в клубок напряжённой змеи, а не спящего умиротворённого льва. Ты что-то задумал…

Я позволил себе кривую усмешку. Эти двое были, пожалуй, оказались самыми проницательными людьми во всем городе.

— Вы правы. Оба, — признался я, отходя от окна и садясь за стол, на котором всё ещё была разложена карта города. — Моя радость не совсем искренняя. Вернее, она тоже есть, но только отчасти. Я рад, что вы все живы. Рад, что стена устояла. Но праздновать победу в войне, выиграв пару сражений — удел недалёких глупцов.