Если посмотреть на остальных, то каждый пошел своим путем. Что же, так и надо, наверное. Несмотря на то, что мы все поднимаемся по одной Башне Испытаний, путь у каждого все-таки свой. И можно не ожидать, что кто-то потащит тебя на своей спине. Я все еще не знаю, захочу ли помочь во время испытания кому-нибудь, кто перестанет справляться. Не хочу рассуждать об этом с точки зрения смысла и его наличия.

«Ладно, посмотрим по ходу дела», — я смотрю наверх в ожидании начала, а потом все же решаю опустить голову и прикрыть глаза.

Это оказывается верным решением, так как по истечению последней минуты всё вокруг заполняет нестерпимо яркий свет.

Я понимаю, что испытание оказывается намного более сложным, чем могло изначально показаться. Несмотря на защиту, созданную при помощи чистой арканы, я как будто упал в жерло проснувшегося вулкана. Всё вокруг тонет в сильном световом излучении, что мне даже приходится закрыть глаза руками. Линза не просто концентрирует лучи, она как будто создает давление арканы, которое пытается вбить меня в пол. А температура настолько возрастает, что дышать становится невозможно, каждый вдох словно опаляет нос, горло и легкие.

Сердцебиение резко подскакивает, а я все силы отдаю в перегонку арканы в чистый вид, чтобы восстанавливать разрушающийся «Психогранный барьер». В ушах возникает сильный шум, будто я слушаю рокот пламени на местной звезде, находясь на небольшом удалении. Но временная глухота и слепота не так страшны, как невероятный жар, постепенно пробивающийся сквозь защиту.

Психокристаллический иней быстро испаряется, из-за чего приходится постоянно наращивать очистку психической энергии. Я рассчитывал, что мне хватит гораздо меньше энергии, но теперь понимаю, что просчитался. Даже усиленный барьер трещит по швам, пока я пропекаюсь, как курица в гриле. Нужно что-то делать, и мозги уже пытаются найти выход из сложившейся ситуации. И решение найдено, хотя не уверен, поможет ли оно.

От «Параметрического барьера» ур. 10, что был предшественником «Психогранного барьера» ур. 3, осталась возможность менять физические и другие свойства внешней части барьера. Это очень интересная возможность, которую можно применять очень разными способами, если можешь до них додуматься. Я применял это, например, чтобы сделать поверхность невероятно скользкой, почти с нулевым трением о другую поверхность. Сейчас же я пробую над собственной головой сформировать зеркальную поверхность, чтобы лучи отражались обратно. Покрывать отражающей поверхностью всего себя не буду, так как могу задеть других восходителей, став дополнительной лупой, а вот чисто сверху должно быть достаточно.

И правду становится легче, хотя я не могу точно знать, как отраженные лучи начинают взаимодействовать с линзой с внутренней стороны. Но в целом это не должно нарушать правила испытания, и Фирад Смарагдовый ничего с этим не делает. Я по-прежнему нахожусь в ослепляющем аду с неприятным гулом в ушах, хотя свет не должен издавать таких звуков. Несмотря на то, что голем сказал, что самостоятельно будет следить за временем, я всё запустил таймер в системном интерфейсе. Но я не могу открыть глаза, чтобы посмотреть на него, этот момент я как-то не продумал.

Однако гнев местного солнца все же пробивается через барьер и начинает жечь кожу, так что я полностью меняю природу тела на психический лед. Хотелось, конечно, справиться с испытанием в своем привычном облике, но получать сильные ожоги не хочу. Резко стало лучше, так что остаток испытания я смог провести в комфортных условиях, а потом наступила тьма.

— Испытание завершено, — в голове раздается голос Фирада.

Но я не спешу распахивать глаза, скорее чуть приоткрываю веки. Действую очень осторожно и пока что не убираю барьер. Однако экзамен действительно завершен, так как вокруг темнота, очень непривычная после недавнего светового шоу. Могу себя поздравить с успешной сдачей, но тут я вижу других восходителей, которым повезло меньше. Оглядываясь, вижу, что некоторые не выдержали и выпрыгнули из окружности и теперь лежат на полу, а над ними парят души. Голем, значит, не врал о наказании за нарушение правил испытания. Но могу представить, что несчастные чувствовали в тот момент, когда лучи солнца пропекают тело до костей, и они могли броситься в сторону чисто машинально.

Но не все восходители, что остались под линзой, прошли испытание. В ноздри ударяет неприятный запах от почерневших тел, некоторые сожжены до костей. А некоторые были на волоске от гибели, получив лишь сильные ожоги. Быстро окидываю взглядом присутствующих и понимаю, что наша команда вновь поредела. Андрес, Гиль, Кли, Мист, Таска, Гэрри, Фокс и еще восемь восходителей: вот и вся текущая команда. Со мной получается всего шестнадцать человек, а было двадцать семь. Несложным подсчетом прихожу к выводу, что одиннадцать человек погибли во время испытания.

Наша команда уменьшилась еще сильнее, а выжившие смотрят на тела погибших со спокойным взглядом. Башня так или иначе воспитывает стойкость к таким картинам и чужим смертям. Не то чтобы я постоянно видел смерти во время службы в ЧВК, но тут наверняка есть те, кто вели на Земле полностью мирный образ жизни. А теперь взор каждого спокоен, а мысли наверняка обращены в будущее.

— Вы прошли испытание. Спускайтесь на первый этаж и садитесь на корабль. Он продолжит движение через пятнадцать минут, — произносит Фирад Смарагдовый.