Шрифт:
Дерзкие поцелуи Теммера, укоризненный взгляд каменного короля Маркеша.
Как раз это и казалось сном.
Вот бы заснуть сейчас и попасть в свои сладкие грезы о путешествиях, приятных обходительных кавалерах, никто из которых не лез ко мне целоваться, только лишь спешил угодить.
Неужели судьба приготовила мне столь незавидную участь? Оказываться там, где хочется, только лишь во сне.
Это и есть мой мир. Пространство сновидений. Скорее бы туда попасть.
Я лежала без движения, стараясь расслабиться. Но сон никак не приходил. В голову лезли мысли, они мешали уснуть. Надо от них освободиться…
Прекратить эту болтовню в моем сознании.
Тело одеревенело от одной позы. Пришлось перевернуться. Тут же подумалось, что как-то я сто лет спала и не ворочалась.
Или все же двигалась?
Повзрослело же мое тело на целое десятилетие за те моменты, когда по жилам на какое-то время вновь текли жизненные соки. Значит, и шевелилась. Но не просыпалась.
Моя стеклянная капсула была наполнена магией, защищающей от холода, духоты, тления.
Я снова повернулась, уже на другой бок, никак не получалось найти удобное положение.
И вспомнила, как Ингеруд в один из своих визитов во дворец рассказывала о своем родственнике, колдуне Бренторе, который был настолько искусен в магии, что сумел переместить одного графа в мир его снов, где обитала женщина мечты. Бедняга до этого видел ее каждую ночь, а просыпаясь, оказывался в унылом мире без любви.
Вот бы найти этого Брентора… или того, кому он передал свой исключительный дар. Ведь старичка уже нет среди живых.
Все время забываю о том, что по сути, проснулась в другом мире.
Вот так, не покидая своей вселенной, я стала попаданкой. О том, кто такие попаданки, я знаю из легенд. От той же Ингеруд. Она перед сном мне рассказывала разные мифы и сказки. Героиней одной из них я сейчас, кажется, тоже стала.
Сон все никак не шел.
Вдруг то в одном, то в другом месте начало чесаться.
Почешешь плечо, зудит под коленкой. Как уснуть?
Я вертелась, чесалась.
Вздыхала.
Потом мне захотелось пить. Хотела перетерпеть, но в горле уже горело, язык пересох. Пришлось вставать, искать кувшин с водой, что притулился в уголке. Утолив жажду, я надеялась наконец-то уснуть. Но никак не получалось.
В комнате было темно. Лунный свет едва пробивался сквозь узкие окошки-бойницы.
Который час, интересно?
Сколько я вот так валяюсь без сна, не находя себе покоя?
Снизу послышался скрип, Теммер, должно быть, во сне ворочается.
Чувствуя к нему острую зависть, я села в кровати.
И тут же поняла, что теперь мне надо совершить прогулку до подвала, где кроме помывочной были и остальные удобства.
Вот почему магический сон идеален. Нет всех этих моментов.
Осторожно нащупав впотьмах на стене одну из свечек, вытащила ее из подставки, потерла фитилек, он тут же тускло засветился.
Освещая себе путь, осторожно спускалась, боясь разбудить Теммера.
К моей радости, все получилось как нельзя лучше. Ни во что не врезалась, все нашла.
Но когда уже возвращалась к себе, из темноты вынырнули руки герцога Безарда.
Теммер, облаченный в выданную ему прислугой длинную рубаху и льняные домашние брюки, поймал меня за талию.
– Тоже не спится, принцесса! – горячо зашептал он мне в ухо.
– Так и знал, что ты и ты почувствовала этот огонь между нами! Его разжег поцелуй, что соединил нас с тобой в пещере.
В глазах Теммера мелькнула страсть.
– Я знал, что ты сама ко мне придешь!
Новые обстоятельства
Теммер Безард тянулся ко мне губами.
Девичью честь принцесс учат защищать с самой колыбели. Действовала я четко, быстро и сокрушительно.
Не думая сунула между ними свечку, все еще зажатую в руке.
Ойкнув, герцог ухватил ее зубами, не разобравшись.
Я же в этот момент с размаху врезала ему по ушам ладонями, с оглушительным шлепком.
– А-а-а-а! – завопил Теммер, выпуская меня и хватаясь за голову. Свечку он выплюнул и стало темно. – Бешеная, что ли? Можно было просто сказать, что не хочешь!
– Так доходчивее, – объяснила я. Меня потряхивало.
Далеко этому выросшему, но не повзрослевшему мальчугану до генералов-драконов из моих снов.
Как же я хочу вернуться в мир грез и никогда больше его не покидать! Хоть сотню, хоть тысячу лет.