В этот раз целенаправленно будем искать именно её, а не кого-то из домашних. Сообразно ранее утверждённым постановлениям, именно за разноглазкой закреплена обязанность контроля и учёта выдачи препаратов. Она — ответственная за таблетки в моё отсутствие, и ей же организовывать хранение оных «в недоступных для детей местах».

А организовывать есть, что. Весь трёхлетний запас «медицины» уместился в довольно объёмный алюминиевый ящик, который и сам по себе весил изрядное количество килограммов, и размеры имел далеко не карманные. Натуральная тумбочка с ручками и колёсиками.

Львиная доля объёма — воздух, и при том буквально. В каждой пачке с лекарствами меньше половины занимают таблетки. Остальное — пространство, предназначенное для обеспечения сохранности содержимого даже в случае небрежного хранения или транспортировки, и для возможности нанесения на картонные упаковки достаточного количества требуемой информации достаточно крупным шрифтом.

Ладно. С техническими деталями повременим. Надо искать светлейшую княжну…

— Посиди пока тут, — попросил я Смазнову. — Присмотри за химией, чтоб чего не вышло. Не думаю, что тут уйма желающих закинуться тремя горстями с пригоршнями психотропов, но законы подлости ты не хуже меня знаешь. Я найду Алину.

Окси окинула взглядом комнату и посмотрела за кристально чисто вымытое окно.

— А тут и впрямь уютненько… На ПМЖ, может, и преждевременно, но дачу себе организовать стоит…

«Уютненько» ей тут, понимаешь ли. Вернёмся к этому вопросу, когда перед ней из ниоткуда материализуется случайный персонаж из-под магической маскировки. Вот тогда и посмотрим, насколько ей «уютненько». Спасибо, если удивлением вслух матом дело и закончится.

Алина нашлась спустя буквально пять минут поисков. Не найдя девушку в доме, я логично предположил, что разноглазка в нём отсутствует, и, прежде, чем констатировать отсутствие её в имении, отправился инспектировать территорию хозяйства. Не успел выйти из дома, как увидел искомую, стоящей на крыльце в ставшем уже привычном мне рабочем сарафане.

Действительный тайный советник стояла, задумчиво провожая взглядом в спину удаляющегося молодого человека с кожаной сумкой через плечо, пешим порядком покидающего Бериславских. Посыльный? Бегунок? Ещё какой почтальон Печкин местного разлива?

В руках соратница держала распечатанный конверт, гербовая бумага которого не давала повода заподозрить в корреспонденции спам. Не уверен, что такая вычурная и фильдеперсовая применяется даже в Тайной Канцелярии. По ходу дела, сообщение от Александровского. На худой конец, от кого-то из его аппарата.

Вглядываться в текст через плечо не стал. Со спины окликнул девушку.

— Лин. Мы вернулись.

Бериславская обернулась на мой голос, по инерции скользнув по мне всё таким же задумчивым взором.

— Здравствуй, «Мастер». Рада тебя видеть. Полагаю, вопросы снабжения удалось разрешить положительно?

— Именно.

Я подошёл к напарнице и вблизи окинул озаглавленный хитровыгнутым вензелем лист письма.

— Саныч? — поинтересовался у неё для проформы.

Текст сообщения не оставлял в том сомнений.

— Высочайшее повеление Великого Императора Всероссийского, — не выходя из раздумий, отозвалась Алина. — Доставили только что. Нас ждут на аудиенцию к Александру Александровичу. На завтра назначено заседание по теме зауральской экспедиции. Утром быть необходимо рано, чуть ли не на заре.

— Надо — будем, — пожал плечами я.

Чай, не первый раз высокое начальство на ковёр вызывает. Нам не привыкать.

— Какие-нибудь вводные дашь? — спросил на всякий случай. — Я сейчас не про опрятный чистый внешний вид спрашиваю. Это и без того очевидно.

Наследница древних затерянных знаний развернулась и пошла в дом.

— Идём, — предложила она. — Поговорим внутри.

— Если что, я не один, — напомнил ей. — Окси со мной, привезла препараты.

По возвращению в комнату Алины, волею судеб превращённую в межмировой транспортный узел, перешли к делу без лишних экивоков. Смазнова с Бериславской дежурно поприветствовали друг друга, разноглазка задержалась взглядом на форме одежды Оксаны, явно оценив обмундирование и проникнувшись его внешним видом. После старший аптекарь-провизор отстегнула запоры алюминиевой тары и откинула крышку, явив нашим взорам плотно уложенные упаковки с нанесёнными на торцах наименованиями.

— Как и было оговорено, — произнесла Смазнова без дешёвых заигрываний в доморощенную наркоторговку.

Дежурный рабочий тон сотрудницы аптечного пункта, отпускающей лекарственные средства по сто раз на дню. Ей всё равно, что она отпускает: аскорбинку, презервативы или крысиный яд.

— Все три наименования с учётом суточной дозировки из расчёта на полный курс лечения. Три года. Больше нет смысла. И пациентка обязана вернуться к полноценной жизни, и у препаратов ограничен срок хранения. Просроченные лекарства в лучшем случае обратятся в пустышку без эффекта. В худшем — испортятся и станут ядом. Хорошо, если не смертельным.