— Но вы не поверили?

— Слишком удобно. К тому же этой ночью на меня напал боярин Пётр Ладыженский. Как я уже говорил, юнец был безнадёжно влюблён в княгиню. Под… давлением обстоятельств он признался, что действовал по её приказу. И назвал время встречи Елены Павловны с послом.

Князь отложил трубку, его взгляд стал острым как лезвие.

— Под давлением обстоятельств? Что за обстоятельства, Платонов?

Я пожал плечами с лёгкой улыбкой.

— Сломанная рука весьма способствует откровенности, Ваша Светлость.

— И вы решили устроить мне… представление?

— Я решил, что вы должны услышать правду из первых уст. Моё слово против слова вашей супруги имело бы мало веса. Поэтому попросил Василису о помощи.

Я помолчал, а затем спросил:

— Как она?

В глазах собеседника читалась искренняя отцовская тревога. Он тяжело вздохнул:

— Дали успокоительное и снотворное. Сейчас отдыхает. Что произошло… — он покачал головой. — Она слишком долго носила в себе эту боль.

— Правда об убийстве матери стала последней каплей.

— Да, — архимагистр поднялся, подошёл к окну. — Итак, Платонов. Вы обещали идею, как использовать ситуацию против врагов Москвы. Что за великий план вы придумали? — в его голосе звучала ирония, но я слышал и искренний интерес.

— Начнём с очевидного, — я откинулся в кресле. — Род Строгановых не проглотит гибель родственницы молча. Слишком богаты, слишком влиятельны, слишком горды. Начнутся требования расследования, поиски виновных, призывы к справедливости. Вы встанете перед выбором: биться за дочь против одного из сильнейших родов Содружества или пожертвовать единственным ребёнком от любимой жены.

— Вы мастер поднимать настроение, — мрачно усмехнулся князь.

— Я предпочитаю смотреть правде в глаза. Теперь об ином. Публичная казнь дипломата равносильна объявлению войны. Да, Москва сильнее Ливонии, но даже победоносная война принесёт потери. Хотя бы политические. Остальные державы могут решить воспользоваться шансом уже для собственной маленькой победоносной… А просто отпустить Кристофа означает позволить организатору покушения уйти безнаказанным. Использовать его как козырь в переговорах? Возможно, но это не решает проблему со Строгановыми.

— К чему вы клоните?

Я подался вперёд.

— Предлагаю развернуть ситуацию в нашу пользу. План такой: публично обвинить Ливонскую конфедерацию в покушении на княжескую семью. Арестовать всех ливонских дипломатов для расследования — пусть посидят, подумают о превратностях судьбы. Быть может, расскажут что-то интересное. Объявить полное эмбарго на товары из Ливонии. И самое главное — увеличить поставки оружия княжествам Белой Руси. Представить это как справедливый ответ на ливонскую агрессию.

— А Елена?

— Смерть княгини представим как героическую жертву. Она пыталась защитить мужа, разоблачила посла, но Кристоф убил её, чтобы замести следы. Тело можно поправить с помощью опытного целителя — убрать механические повреждения, оставить следы магической атаки.

Князь задумчиво потёр подбородок.

— Нечто подобное уже приходило мне в голову. Но Строгановы не дураки. Слишком велик риск утечки информации. Кто-то мог видеть тело, характер ран…

— Тогда можно действовать проще, — я встал, заходил по кабинету. — Ключевой момент — время. Чем быстрее вы огласите официальную версию, тем меньше шансов у слухов разрастись. Имеет смысл немедленно созвать конференцию и объявить о раскрытии ливонского заговора против княжеской семьи. Кристоф пытался убить вас обоих — вас ядом, княгиню прямым нападением, когда она его разоблачила. Подкрепите это его признанием — не мне вам объяснять, как заставить противника заговорить. Строгановы получат официальное извещение от вас лично, с выражением скорби и обещанием справедливого возмездия Ливонии. Когда они увидят масштаб ответных мер — эмбарго, арест дипломатов, увеличение поставок оружия Белой Руси — им придётся выбирать: конфликтовать с вами, идя наперекор уже устоявшейся официальной интерпретации событий или присоединиться к патриотическому порыву против внешнего врага.

— Хитро, — признал Голицын. — Обещаю обдумать вашу идею. Но есть ещё одна проблема.

— Василиса, — догадался я.

— Именно. Даже если Строгановы поверят нашей версии, в столице ей оставаться опасно. Слишком много глаз, слишком много интриг.

— Тем больше причин отправить её в Угрюм, — пожал я плечами. — Подальше от столичных дрязг и агентов Строгановых. К тому же работа поможет ей отвлечься от… произошедшего.

Князь тяжело вздохнул.

— Возможно, вы правы. Но могу ли я доверить дочь вам, Платонов? Откуда мне знать, что вы не используете её в своих целях?

Я усмехнулся.

— Именно у меня она провела последние полгода. И как видите, не настроил против семьи, а наоборот помог вернуться к отцу. Я всегда буду на вашей стороне, Ваша Светлость. Знаете почему? Потому что на вашей стороне Василиса. А я не предаю тех, кто мне дорог.

Архимагистр внимательно посмотрел на меня, словно взвешивая искренность слов.

— Кстати, о доверии, — я полез во внутренний карман камзола. — Позвольте поделиться кое-чем полезным. Заклинание называется «Железная кровь». Временно превращает кровь в жидкий металл, делая мага невосприимчивым к большинству ядов. Раны затягиваются металлическими швами. Думаю, вам пригодится.