Шрифт:
— Хорошо, заходите.
Он отбежал к автобусу. Вилма, выполнив приказы, присоединилась к нему. Выяснилось, что салон уже полон. Пассажиры, белее мела, смотрели на новеньких. Некоторые были в крови. Большинство плакали.
Свободные сиденья нашлись на втором этаже. Врач прошел между рядов. Угрюмый солдат следовал за ним, поглаживая приклад черного автомата.
— Не спать, — чеканил врач, — никому не спать! Если чувствуете, что засыпаете, позовите на помощь. Если ваш сосед засыпает, позовите на помощь. Спать нельзя.
«Спать нельзя». Словосочетание впилось в загривок ледяными когтями.
Заурчал двигатель.
— Подождите! Не уезжайте!
Женщина бежала по тротуару, она несла девочку трех-четырех лет. Голова ребенка свесилась на грудь.
— Подождите!
Филип припал к стеклу.
«Боже, пусть это будет галлюцинацией!»
Автобус сорвался с места, обдав выхлопным газом автоматчиков. Последнее, что видел Филип, — женщину с дочерью в обнимку и пустые глаза девочки, когда она вдруг вцепилась молочными зубами в материнское горло.
Снаружи (5): всюду
Побережье Франции…
Вода была кристально чистой, отливающей изумрудным цветом. Солнечные лучи пронзали океанскую гладь. Шевелились, словно на ветру, серебристые водоросли, облепившие скалы. Шныряли стайки плоских, как летающие тарелки, камбал.
И Сергей ощущал себя пришельцем, инопланетным гостем. Он парил над дьявольски красивым пейзажем. Из регулятора выпархивала цепочка пузырьков. Воздух бесперебойно поступал в тренированные легкие. Сергей кувыркнулся и поплыл к камням. К железным руинам.
Подводное царство с детства очаровывало его. Ему снились неизведанные пучины, киты, ионические колонны затонувших городов, коралловые дебри. Он замирал у телевизора, когда там геройствовал его кумир Жак-Ив Кусто. А сейчас балансировал в пространстве, отталкиваясь ластами, и счастье переполняло душу.
«Двадцать метров, — подсчитал он и тут же поправил себя: — Нет, девятнадцать саженей».
О корабле ему сообщил Гийом, подросток, охотящийся на ставрид в этой части французского побережья.
— Его находить и терять несколько раз за пять лет, — сказал рыбак на корявом английском. — Словно он перемещаться по дну.
Никуда не перемещался, вот же он, немецкий красавец-буксир. Бурый, не отбрасывающий тени на песчаный откос. Якорь и прочерченная якорем борозда. Жгуты стальных конструкций, паутина порванных бимсов. Мутные иллюминаторы.
Сергей дотронулся до перил. Торжественно. Восхищенно. Изучил покореженные мачты, такелаж и рангоуты, обсаженные моллюсками, усатыми омарами. Двинулся вдоль кормы. Палуба зияла выбоинами. Кишела и вздымалась за ребрами непроницаемая тьма.
В гостинице ждала Таня. «Ты опять купаться?!» — негодовала она. Он досадливо морщился. Жалел, что взял ее с собой. Этот отпуск станет незабываемым вопреки ее дурацким капризам.
Судно манило. Течение взъерошивало поросль мха на изъеденных боках.
Парень подплыл к пасти-дыре. Навьюченный человек-амфибия в безмолвном мире. Спустился внутрь, оберегая снаряжение от выступов-клыков. Баллон чиркнул о бортик. Нагрудный фонарь, как меч джедая, вспорол темноту. В упругом луче кружили чешуйки. Стены щетинились острыми ракушками. Возбужденный, Сергей скользил по арочному туннелю. Запоминал маршрут. Вправо. Влево. Влево.
Гальванические токи уничтожили медные ручки на дверях. Сгнили столики и кровати в каютах. Но железо блестело как новенькое.
Вода стала холоднее, она жалила сквозь резиновый костюм. Кожа покрылась мурашками.
Сергей думал о муренах, осьминогах, прожорливых акулах. И о сокровищах, конечно.
По трапу он углубился на следующий ярус. В коридоре было сумрачно, кляксы мрака попадали в световой сноп, извивались. Еще пролет.
Корабль закряхтел, заставив вздрогнуть, стиснуть кулаки.
— Ох, черт! — хмыкнул аквалангист, вслушиваясь в скрипение древних механизмов. Не помешал бы автоген — большинство помещений было заперто. Разыгравшееся воображение рисовало склады боеприпасов, даже золото Рейха. Богатства крейсера «Эдинбург», слитки Empire Menor, клады галеона Nuestra Senora de Atocha.
Вот и первая свастика на истлевшем знамени в офицерской каюте. Фаянсовая чашка с имперским орлом, ее Сергей сунул в мешок на поясе.
Дальше снова пустые закоулки. Определенно здесь побывали до него.