Шрифт:
— К черту толстого Элвиса!
— Эй, — нахмурилась Камила, — поосторожнее с выражениями!
— Это, мать его, Джон Леннон. Rock and Roll People! Эх, молодежь!..
Очкарик Джон пел от имени поколения:
Don’t tell me where your head is, man I can see your shinin’ shoes Don’t play the Virgin Mary We all know you’ve been screwed. [17]— Мне нравится, — сказала Оксана.
— Еще бы! А вот это…
17
«Битлы» заиграли Help!
— Я знаю эту песню! — воскликнула Оксана.
— Они чуют! — каркнула из угла Вилма. — Нюхом нас чуют.
— Давайте тише, — насторожился Филип.
Альберт приглушил звук.
And now my life has changed in, oh, so many ways, My independence seems to vanish in the haze, But ev’ry now and then I feel so insecure. I know that I just need you like I’ve never done before. [18]18
— Да у нас тут настоящий концерт, — отметила Камила.
— Диджей Альберт за пультом, детка. The Night Before!
Трек сменился. Под электрическое фортепиано Маккартни просил героиню песни снова любить его. Леннон и Харрисон подпевали из безоблачных шестидесятых. Филипа всегда смешила физиономия Ринго в этом клипе.
Альберт затанцевал с воздетым к потолку телефоном. Он смешно извивался и дергал бедрами. Эдакий наэлектризованный суслик с косматой седой шевелюрой. Оксана хихикнула.
— Вот как надо! Учитесь ощущать ритм!
Камила притоптывала в такт.
Вилма демонстративно направилась к выходу.
— Ты куда? — потянулся Филип.
— Припудрюсь.
Телефон заиграл мелодию «Привет, прощай!», вызвав всплеск эмоций у Альберта. Учитель запрыгнул на диван и выделывал коленца. Пружины возмущенно скрипели.
— Ты не уставай особо, — посоветовала Камила, улыбаясь.
— Я и усталость?! На каком языке говорит эта женщина?! В студенческие годы я не спал по трое суток.
— Да ты живчик!
— Поверь мне.
Камила пихнула Оксану локтем.
— Идем, покажем зазнайке ритм!
— Нет-нет! — засмеялась та.
— Go, go, go!
Пани присоединились к Альберту. Оксана робко переминалась с ноги на ногу, но сила музыки взяла верх, и она уже танцевала бок о бок с Камилой.
— Натрите мне соски льдом! — попросил Альберт.
— Обломишься!
Филип зааплодировал. Девчонки поклонились. В мастерской защебетали птицы и застрекотали сверчки.
— А теперь, — объявил Альберт, — помолимся Солнечному Королю. Пусть наваляет Луне!
Камила подала Оксане руку, вторую положила ей на талию. Они медленно закружились по паркету.
— Эх, а как это звучит в стерео… — мечтательно сказал Альберт.
— Филип, что вы стоите столбом? — выглянула Камила из-за плеча Оксаны.
— Любуюсь. — И это была правда.
— Альберт, подбрось-ка в топку рок-н-ролла!
— Слушаю и повинуюсь!
Танцующие позабыли про Филипа. Спустя две песни он выскользнул в коридор. Из ванной доносился плеск воды.
Филип убрал бутылки и приоткрыл дверь спальни. В полутьме угадывались скрепленные шнуром ступни, тело под одеялом, курчавая голова на подушке.
— Корней?
Филип представил, как нагибается над постелью, а Корней резко распахивает глаза, являя расширившиеся сомнамбулические зрачки.
— Корней…
Парень заворчал, переворачиваясь.
— А? Что-то случилось?
— Ничего. Просто проверяю.
— Оксана в порядке?
— В полном. У нас вечеринка. Спи.
Филип вышел из спальни.
Значит, Интернет врал. Лунная чума завладевает не всеми. По крайней мере, один человек привит от безумия. Шанс спастись, если теория верна и эпидемия не продлится дольше полнолуния.
Хоровод оптимистических мыслей прервали отчетливые всхлипы. Филип приблизился к запертым дверям в тупике. Постучал.
— Не трогайте меня! — прошипела Вилма сквозь шум воды.
Он толкнул дверь, сунул в щель палец и легко откинул примитивный крючок.
Вилма сидела на кафеле, прислонившись к чугунной ванне. Лицо опухло от слез. Он опустился рядом.