Уже поздно вечером он отправил в камеру последнего то ли лакея, то ли охранника и, размяв руками затекшую от долгого сидения за столом спину, встал из-за стола. Проходя через нижний зал Серой башни, он задумчиво посмотрел на видневшуюся в конце длинного коридора дверь, ведущую на Королевскую площадь. Ему хотелось вернуться домой, но оставались дела, которые нужно было закончить сегодня. И он повернулся к винтовой лестнице, ведущей наверх.

Он как раз поднимался по ней в свой кабинет, когда увидел запыхавшегося клерка.

— Ваша светлость! — воскликнул тот. — Его сиятельство граф Раймунд разыскивает вас.

— Иду, — проворчал Марк, и пройдя свой этаж поднялся выше.

Граф сидел в своём аскетичном кабинете, который хотя и был больше, чем у Марка, выглядел не богаче. Глава тайной полиции вообще не видел смысла в украшениях служебного помещения, и единственной уступкой внешней роскоши был старинный гобелен, висевший на стене.

Когда Марк вошёл, он, как обычно, читал какое-то письмо, выуженное из кучи бумажного хлама, покрывавшего стол. Впрочем, для него это был вполне определённый порядок, и он точно знал, в какой части этой кучи искать нужный ему документ. Марк прошёл к его столу и, не дожидаясь приглашения, сел на стул.

Раймунд наконец положил занимавшую его бумагу и поднял глаза на своего помощника.

— Что там с делом де Ренси? — без предисловий спросил он.

— Вы уже знаете, — кивнул Марк. — У меня есть подозрение, что она берёт заказы на убийства под видом дуэлей. Поскольку полиция магистрата не горит желанием браться за это расследование, им занялся я.

— Ты можешь не оправдываться передо мной, — остановил его Раймунд. — Во-первых, твой новый статус позволяет тебе самостоятельно решать, какое расследование ты возьмёшь на себя…

— Неужели? — усмехнулся Марк.

— Я не договорил, — нахмурился граф. — Это касается расследований, помимо тех, которые поручаю тебе я. А, во-вторых, Селена Беренгар навестила и меня, и сообщила, что просила тебя присмотреться к этой де Ренси. Её подозрения выглядят вполне обоснованными. К тому же я получил письмо от Баэрна. Он очень огорчён гибелью своего капитана, переживает за сестру и потому просит оказать ей содействие. Так что твоё решение взяться за это дело я поддерживаю. Однако, хочу тебя предупредить, — он поднял вверх длинный сухой палец, — чтоб ты соблюдал осторожность!

— С чего бы это? — нахмурился Марк.

— Дело в том, что эта странная особа обрела в лице наших дам пылких почитательниц. Сегодня они узнали о её аресте. Ко мне уже обратились графиня де Реналь и маркиза Д’Эспине. Они уверены, что Жеральдина де Ренси стала жертвой клеветы и наветов из-за своей благородной и бесстрашной борьбы за счастье женщин и против жестоких, неверных мужчин. К тому же несколько титулованных особ подписали петицию в её защиту, которую сегодня после обеда передали королю. Я говорил с ним. Он не сомневается в том, что у тебя есть основания для ареста и всё же просил избегать действий, которые могут вызвать недовольство общества.

— Общества? — зло усмехнулся Марк. — Я сам был бы восхищён этой дамой, если б она защищала права женщин, но она убивает мужчин и берёт за это деньги.

— Ты можешь это доказать?

— Пока нет, — он помрачнел. — Все улики, которыми я располагаю, указывают на её подругу Доротею де Мелантен. Кстати, она созналась, хотя и прикинулась при этом наивной дурочкой, которая сама толком не знает, что творит. Жеральдина утверждает, что ведёт честную игру и понятия не имеет о делах своей подруги. Я хоть завтра могу передать дело по обвинению госпожи де Мелантен в суд и уверен, что она отправится на эшафот. Все эти наивные оправдания и хлопанье ресницами не отменяют того обстоятельства, что она хранила у себя смертельный яд, давала его другим женщинам для того, чтоб травить противников Жеральдины де Ренси, и к тому же взяла от Анны Дюшарм деньги за убийство её мужа, а затем передала ей яд, объяснив принцип его действия. Не только в глазах королевского прокурора и судей она предстанет хладнокровной отравительницей. Жители столицы довольно часто слышат о таких делах, и как бы очаровательно и невинно не выглядела преступница, в их сознании чётко отпечаталось, что яд есть яд, а смерть есть смерть. Как вам известно, в глазах этого самого общества привлекательная внешность, за которой скрывается жестокая убийца, вызывает вовсе не сочувствие, а недоверие и возмущение. Потому судьба Доротеи де Мелантен предрешена. Другое дело — Жеральдина де Ренси. Она всё так же играет роль непобедимой воительницы и защитницы несчастных и бесправных женщин. И у меня в данный момент нет никаких доказательств того, что она на самом деле была заодно со своей подругой.

— Тогда отпусти её, — приказал граф Раймунд.

Марк мрачно взглянул на него.

— Я не верю, что Доротея де Мелантен действовала одна и на своё усмотрение. Они соучастницы убийств, но убивала именно Жеральдина де Ренси. Если она сбежит…

— Установи за ней наблюдение и предупреди на воротах, чтоб её не выпускали из города. Внешне всё должно выглядеть так, словно ты ей поверил, общество будет успокоено. Дамы восторгаются этой де Ренси, но ни разу не упомянули её подругу. Против неё можешь действовать, как угодно, жёстко. Если у тебя достаточно улик, можешь провести допрос с пристрастием. Возможно, в какой-то момент она скажет правду о роли Жеральдины в этом деле.

— А если нет?

— Ты взялся за это дело, тебе и решать, — пожал плечами Раймунд. — Ни я, ни король не станем давить на тебя, но мы надеемся, что ты в своих действиях будешь стремиться не только к справедливому возмездию для преступников, но и позаботишься о спокойствии в городе и интересах короны. Помни, что теперь ты королевский комиссар, и, поскольку твоя власть дана тебе королём, все твои действия влияют на его репутацию.

— Я вас понял, ваше сиятельство, — проворчал Марк и поднялся, а граф выудил из кучи бумаг следующее письмо и принялся его читать.