Гленна боялась поверить в свою удачи. Если ей удастся сесть на корабль, она уже совсем скоро окажется дома. Какое прекрасное это было чувство! До того прекрасное, что ей страшно было ему довериться.

***

По словам Борса до нужного места пеший мог добраться за два дня. Гленна надеялась, что даже если её ищут, никто не найдёт их в лесу, где охотник чувствовал себя так, будто был воспитан лесными тварями. Когда солнце стало клониться к закату, Борс свернул с утоптанной множеством башмаков дороги и углубился в чащу. Гленне было не в радость идти вслед за ним между ветвей, цеплявшися за плащ. Невольно, она вспоминала своё недавнее ночное бегство, когда каждый сучок державший её за подол платья виделся костлявой рукой ведьмы, пытавшейся добраться до неё.

Идти пришлось недолго. Вскоре девушка услышала журчание воды. Они вышли на поляну у ручья. Корни платанов торчали из земли, складываясь в полукруг. Меж ними не росло высоких трав, зато клевер на залитой солнцем проталине уже радостно цвёл, подставляя небесной синеве свои мохнатые головки. Розовый и белый, он складывался в узорный покров, укрывавший землю. Гленна ступила на него и, ощутив упругую мягкость цветов под ногами поняла, как сильно она устала, как гудят её голени и стопы.

– Мы пришли, – радостно возвестил Борс, обводя рукой дивную поляну у ручья.

У него был такой самодовольный вид, точно удачное расположение места для ночлега было лично его заслугой, словно он сам, а не дожди, ветра и корни трав устроили здесь всё по своему разумению. Она невольно улыбнулась, глядя на него. На душе вновь было спокойно.

– Лучше поберечь припасы. Пока мы здесь – прокормимся тем, что поймаю.

Сказав так, Борс развернулся и с неожиданной прытью скрылся среди платанов. Гленна запоздало осознавало то, что он оставил её одну, а затем и то, что по всей видимости, в одиночку он мог бы идти по дороге куда быстрее.

Тревога вновь настигла Гленну, но само место не стремилось этому потакать. Пряный запах влажной травы, солнечные блики на проточной воде и ветер в листве, шепчущий что-то едва уловимое, но доброе, не давали дурным мыслям вновь напасть на девушку.

Она сбросила на землю свёрток, которым наградили её в дорогу, и села прямо на мягких ковёр из клевера. Правда долго непривыкшая к безделию Гленна усидеть на одном месте не смогла. Полюбовавшись игрой света на поверхности ручья немного, она встала, отряхнула юбки и решила собрать веточки хвороста. Что бы ни добыл Борс в компании унёсшегося в заросли Пурки, едва ли это можно будет есть сырым.

Больше всего Гленна боялась заблудиться и потерять из виду залитую солнцем поляну. Потому, она не отходила далеко. Журчание проточной воды было ей подсказкой. Девушка то и дело оглядывалась: убедиться, что всё ещё понимает как вернуться туда, где рассталась с попутчиками. Она старательно избегала мыслей о том, что одиночество, пусть и недолгое, пугало её не меньше, чем возможность потерять дорогу к месту ночлега. Солнце постепенно спускалось к горизонту, лес полнился щебетом птиц, жужжанием насекомых, шорохами в листве. Гленна видела белок, гоняющихся друг за другом среди дубовых ветвей. Те сперва напугали её, неожиданно взлетев по стволу дерева у девушки из под ног. Раньше она никогда не была такой пугливой, но сейчас какая-то частица её души всё время ждала опасности. Оттого и сердце то и дело пускалось бегом, словно за Гленной вновь кто-то гнался в полном ночных теней опасном мире.

Неужели, так теперь будет всегда?

Охапка сухих веточек в её руках становилась всё больше. Гленна думала о том, что не знает как платить за место на корабле, идущем в сторону родного берега. Тем более, за добротную лодку, способную преодолеть пролив. Будущее страшило её, но мысль о том, чтобы отказаться от попыток вернуться в Ирландию даже не приходила в голову.

Она продолжала собирать хворост. Простая и понятная работа если не успокаивала, то делала тяжёлые думы не такими весомыми. Стрёкот белок в ветвях, щебет птиц, поющих в поисках пары на это лето, аромат травы в вечернем воздухе постепенно становились заметнее для её уставшей души.

Так было, пока она не потянула веточку, запутавшуюся в поросли вьюнка. Крик сорвался с её губ раньше, чем она осознала, что увидела. Гленна потеряла равновесие и упала навзничь неуклюже раскинув руки. Послышался треск рвущейся ткани. Она тут же попыталась подняться, а единственная мысль, что теперь крутилась в голове велела бежать. Перед внутренним взором мелькали детали того, что она увидела, не желая складываться в общую картину. Невидящие бельма распахнутых глаз, светлые до синевы губы, овал девичьего лица…

– Гленна, – раздалось позади.

Девушка обернулась на звук голоса. Шурша лесным подлеском, точно разъярённый медведь, из леса к ней шёл Борс, который, должно быть, всё это время был рядом. Может, он даже заметил её, в конце концов, охотник понимал лесную чащу куда лучше Гленны. Облегчение накрыло её с головой, дышать стало легче. К ней подлетел Пурка, вновь повалив девушку навзничь. Он принялся вылизывать бледное от страха лицо Гленны, она даже не пыталась его остановить. Просто позволила пальцам утонуть в кудрявой шерсти за обвислыми ушами, мягкими как шёлковый бархат.