– Ну, Шустрый, вперед и с песней! – подбодрив себя, я поплевал на мозолистые руки и осторожно выбрался наружу.

В этот момент я наверняка выглядел комично и очень походил на голого любовника, спасающегося бегством от разгневанного мужа. Хотя какой из меня сейчас Казанова? – в данный момент я больше похож на грязного, худого подростка. Не дай бог, Маша увидит в таком виде, ведь засмеет же и точно найдет вариант поинтереснее.

Воспоминания о любимой резанули по душе, заставив сжать зубы и еще сильнее вцепиться в скользкий кабель.

Наконец преодолев пять метров, я опрометчиво поставил простреленную ногу на подоконник лоджии, тут же скорчился от боли и неуклюже ввалился внутрь, на засыпанный гильзами пол.

– Да сука! Гребаный скалолаз!

Обругав себя тихим шепотом, я осознал, какой шум поднял, и замер. Прислушался, но не уловил ничего подозрительного.

Подойдя к двери лоджии, я толкнул ее. Она поддалась, и из темной щели хлынул удушливый запах застарелой мертвечины. Отодвинув тяжелую пыльную портьеру, заглянул внутрь.

Полумрак не скрыл от меня богатую обстановку кабинета. Вдоль стен, словно неприступные крепости, возвышались до потолка книжные полки, ломящиеся от солидно выглядевших фолиантов. Дальше, в глубине комнаты, тонул в полумраке огромный кожаный диван. Распахнутые дверцы шкафов зияли пустотой. А прямо передо мной стояло массивное кресло, частично скрывавшее за собой стол с изогнутым монитором.

Шагнув внутрь, я раздвинул пыльную ткань портьеры. Резким движением развернул кресло на себя. На пол с глухим стуком рухнул обрез дробовика. А из кресла на меня уставился… единственный глаз покойника. Второй глаз отсутствовал, как и значительная часть черепа, чье содержимое образовало на белом потолке неаппетитную абстракцию.

Зажав нос, я поморщился, но взгляд тут же упал на россыпь сокровищ, сваленных на столе. Мгновенно забыв про мертвеца, я оскалился в алчной улыбке.

С жадным любопытством окинув взглядом груду оружия, потянулся к снайперской болтовой винтовке. Бережно коснулся удобной пистолетной рукояти. Дрожащими пальцами провел по отполированному деревянному ложу. Откинул затвор. Идеально пригнанный механизм явно дорогого экземпляра ружья замурлыкал в руках, будто покоряясь воле нового хозяина. Узрев цейсовскую оптику, я удовлетворенно хмыкнул и откинул закрепленные под стволом сошки. Взгляд скользнул по выгравированной марке ружья, и брови непроизвольно взметнулись вверх.

– Да это же браунинг под триста восьмой патрон, – прошептал я, с благоговением ощупывая сделанный на заказ пламегаситель. – Интересно, откуда здесь такое богатство?

Кроме этой красавицы на столе лежал ремингтон под тот же патрон и совсем уж эксклюзивный длиннющий барретт под триста тридцать восьмой Лапуа Магнум. И все это добро было оснащено дорогущими снайперскими прицелами, тепловизорами и самыми современными обвесами.

Перекладывая оружие, заметил на столе записку, придавленную полупустой бутылкой коньяка. Поднял и начал читать:

«Тому, кто меня найдет.

В рюкзаке около стола сорок миллионов рублей, четыреста тысяч евро и сотня тысяч долларов. Забирай все бабло и делай с ним все, что хочешь.

За это ты должен найти и убить мою жену Галкину Кристину и моего начальника охраны, Жорина Василия Петровича. Всю информацию про эти два куска дерьма найдешь в планшете.

P.S.

Утырок, если ты возьмешь мои деньги и не исполнишь заказ, то я тебя и на том свете достану.

Если эту записку читает мой брат:

Коля, я тебя прошу, найди этих тварей и вырви им очко. Эта гребаная сука уехала с моим начальником охраны. Перед этим Жорин снял оцепление и оставил меня одного, пьяного, в квартире. Когда я понял, что происходит, просидел здесь три недели, ожидая помощи. Настрелял кучу гребаных чумоходов. Света нет, воды нет, связи нет, патроны кончились, нормальных людей не видел дней десять. Повсюду горят дома, которые никто не тушит. Похоже, что Москву все покинули. Эти твари уже неделю долбятся в дверь. Коля, извини, я так больше не могу».

Облом. Я разочарованно посмотрел на дорогущие стволы. Пошарив под столом, обнаружил большую кучу пустых упаковок от патронов и открытый рюкзак с деньгами. Не сдержавшись, пнул его ногой, и пачки евро веером разлетелись по пыльному паркету.

– Вот мля… Да на хера мне эти твои бумажки?! Лучше бы ты десяток патронов оставил, – зло процедил я сквозь зубы, осознавая, что лежащее на столе оружие – почти бесполезный хлам.

Осмотрев распахнутый оружейный сейф, убедился, что хозяин кабинета хоть и был ценителем дорогого нарезняка, но сам патроны не снаряжал. Даже следов специфического оборудования в наличии не имелось.