– Командир, Леший по рации передал, что в дальнем лесу засек чумных. Говорит, насчитал голов пятьсот, не меньше.

– Дикие зомбаки или поумневшие мутанты с примитивным оружием? – деловито спросил майор, в голосе которого проскользнула тревожная нотка.

– Леший огнестрела не видел, но палки, железные трубы, ржавые ножи точно в руках были. Похоже, большая стая «семейных» ублюдков на прогулку вышла.

– Что-то сильно близко они к нам гуляют, – проворчал майор себе под нос и, перейдя на командный тон, принялся отдавать приказы: – Комар, Тракторист – пулей ко мне! Тракторист, сажай дока в броню и дуй с ним прямиком в больничку – и чтоб ни один волосок с его головы не упал! По прибытии в поселок – объявляй сбор ополченцев и скажи Максимычу, чтобы начинал заправлять стационарные огнеметы. Да пускай сразу отправит двойную смену сторожей на вышки. Затем по проводной связи набери Зареченских вояк. Пусть расчехляют гаубицы и на всякий случай паром с омоновцами высылают. Если будут тормозить и морозиться – напомни о подписанном договоре. И смотри мне, по обычной рации – ни слова! Потом собери всех наших и дуй с ними на БТРе к дальней засеке. Мы с Беркутом будем вас там ждать.

Когда вирусолог с механиком-водителем БТР-80 вышли, майор окинул взглядом долговязого бойца, стоявшего по стойке смирно:

– Комар, теперь ты. Слушай сюда: грузишь Шустрого в прицеп моего УАЗика и везешь на заброшенную лодочную станцию, которую мы в прошлом месяце повторно зачищали. Там сидишь тихо, ставишь капельницы из аварийного медкомплекта и не отсвечиваешь. Ты все понял?

Долговязый быстро закивал и бросился выполнять приказ командира. Беркут помог Комару вытащить и погрузить бокс с зараженным в прицеп, а потом как бы невзначай прижал свою маску к активному наушнику суетящегося бойца, и тот услышал его приглушенное рычание:

– Комар, теперь ты головой за Макса отвечаешь. И знай, если чего учудишь и Шустрый случайно окочурится, я тебе яйца оторву!

Выдав грозное предупреждение, Беркут захлопнул борт прицепа, а затем резко развернулся и направился к ожидавшему у мотоцикла майору.

***

Комар

Полчаса спустя видавший виды УАЗ с прицепом подкатил к отрезанному куску федеральной трассы. Восьмикилометровая кишка, обрубленная двумя взорвавшимися мостами, все еще была загружена брошенными машинами – безмолвными свидетелями первых дней чумы.

Разграбленные фуры стояли бок о бок с дорогими и не очень легковушками. Кое-где виднелись остовы сгоревших автомобилей и серые курганы, оставшиеся от сожженных чистильщиками тел. И даже спустя три месяца после последней зачистки зловонное дыхание мертвечины просачивалось сквозь защиту армейского респиратора.

УАЗ пересек зачумленную трассу по расчищенному зимой коридору, и Комар, скривившись от отвращения, ощутил дикое желание сорвать с лица маску с респиратором и сбросить вросшие в кожу защитные очки. Но нельзя. Пока он не доедет до виднеющихся у воды красных флажков, снимать защиту нельзя. Да и потом оставаться без нее не рекомендуется из-за лежавшего в прицепе полудохлого Шустрого.

Ведь если кто-то из рабочего поселка увидит его рядом с зараженным без этой проклятущей маски и настучит коменданту, то Комар на две недели загремит в карантинный блок к доку. А там, как в аду, можно враз подхватить реальную заразу и жестко переболеть.

А если после этого быстро не восстановиться, для него откроется прямой путь в касту простых работяг, пашущих ежедневно в цементном цеху и на лесопилке за баланду и горсть целебных пилюль.

Не справившись с эмоциями, долговязый в сердцах двинул по рулю кулаком.

– Мля, да когда же этот ад закончится?! – зло выкрикнув, он и с ненавистью посмотрел в зеркало заднего вида на подскакивающий на ухабах прицеп.

Ничего. Надо еще чуть-чуть потерпеть, по радио передавали, что военные за Уралом строят поселки для людей, эвакуированных из западных регионов Российской Федерации. Ходят слухи, американцы оживились на Аляске и начали ее зачищать от чумной скверны. Из блокадного Севастополя доносились вести об отбитом турецком десанте, недавно прорвавшемся в Крым. Говорят, под Москвой видели натовские вертолеты.

Еще немного – и в дальнее Подмосковье тоже кто-то прилетит. Не одни, так другие. Если высадится десант из Европы – наведет порядок железной рукой. Если наши – то хотя бы вывезут туда, где нет бродящих многотысячных орд мутировавших зомбаков.

Постепенно Комар обуздал бурю в душе. А когда УАЗ подкатил к лодочному сараю, выпрыгнул из машины, откинул борт прицепа и ухватился за стропу, приделанную к раздутой переноске. В этот момент со стороны засеки донеслись хлопки далеких взрывов. Наверняка это сработали заложенные на объездной дороге противопехотные фугасы.

– Похоже, началось, – обреченно проронил Комар и принялся с опаской нервно оглядываться.

И хотя бой разгорелся в шести-семи километрах отсюда, ему казалось, что вот-вот из-за леса вырвется стая диких зомби или, хуже того, волна перерожденных мутантов, чья жажда живой плоти не знает границ. И те и другие вмиг учуют человека, догонят и разорвут.

Страх, словно ледяной кокон, сковал разум Комара. В голове зародилась шальная мысль, и он застыл, не в силах принять решение. Минуты тянулись как часы, а он стоял, оцепенев, и с отвращением смотрел на синюшное тело, дрожащее под слоями надутой пленки.