Из особо полезных ништяков присутствовали снятые с винтовок дорогущие снайперские прицелы и практически бесценный тепловизорный монокуляр с почти полностью разряженным аккумулятором. У зареченских куркулей эти ценности можно легко выменять на два-три цинка семерки.

Солнце уже вышло из-за покинутых людьми домов, и я понял: пора уходить. День пролетит быстро, а мне еще предстоит преодолеть пешком максимально возможное расстояние, пытаясь при этом найти еду и место для ночевки.

Не мудрствуя лукаво, я решил идти в направлении полета вертолетов, виденных накануне. Если серьезные люди куда-то летели, значит, у них где-то недалеко имеется база. Если сразу не пристрелят, можно попытаться договориться. Мне бы просто вылететь за МКАД, а там уж я как-нибудь сам до поселка доберусь.

Все оружие, кроме обреза дробовика, сложил в огромный сейф. Конечно, жалко это добро оставлять здесь, но я отлично понимал: тащить с собой тяжеленые винтовки без малейшей надежды найти под них патроны – напрасная трата сил.

Из немного великоватой одежды выбрал черный спортивный костюм Адидас с тремя белыми полосками и зеленую жилетку с большими карманами. Судя по маркировке, последняя использовалась при стендовой стрельбе по тарелочкам. Вся обувь была на два размера больше, так что выбор пал на высокие зимние кроссовки. Пришлось вставить дополнительные стельки, надеть две пары носков и обмотать голенища серебристым скотчем, ибо очень не хотелось потерять обувь при беге. Легкий дождевик с капюшоном, темные очки и бейсболка Нью-Йоркских рейнджеров дополнили странный образ.

Полностью одевшись, я снова почувствовал себя человеком и посмотрелся в зеркало. Да уж, видок еще тот. Короткая плащевка едва скрывала обрез, висящий под мышкой на сбруе из обрезанных подтяжек. На поясе в пластмассовых ножнах – длинный поварской нож ручной ковки с замотанной пластырем ручкой, а в руках – бейсбольная бита с выпирающими из оголовья болтами.

– Гребаный бейсболист, – самокритично констатировал я и открыл дверь квартиры ключами, обнаруженными в прихожей.

Заперев за собой хату, спрятал ключи за панель, прикрывающую блок электрических счетчиков. Это на всякий случай, вдруг когда-нибудь удастся вернуться за винтовками.

Прислушался. В подъезде было тихо, но что-то подсказывало: внизу кто-то есть. Покрепче сжав биту, начал спускаться. Подозрительное обнаружилось между первым и вторым этажами. Под сваленными в кучу грязными матрасами кто-то прятался.

Остановившись, я поднял крупный кусок штукатурки и кинул его в стену. Ворох тряпья тут же развалился, и из-под него выползло мерзкое существо. Запах свежей тухлятины тут же ударил в ноздри.

Отступив на несколько ступенек, я осмотрел тварь. У медленно двигающегося зараженного полностью отсутствовали ноги, а лысая голова была обмотана колючей проволокой. Нагое тело покрывали многочисленные порезы и едва зажившие укусы.

Похоже, он из отбившихся от стаи. Видимо, ноги где-то потерял, и его попытались сожрать свои же. Несмотря на кажущуюся медлительность, я отлично знал, что энергия на последний рывок у зомби всегда найдется и недооценивать неполноценную тварь точно не стоит.

Неожиданно калека замер, черные глаза осмысленно уставились на меня, а порванные губы раскрылись.

– Братишка, помоги, – еле слышно просипел он и попытался вымученно улыбнуться.

Услышав членораздельную речь, я не поверил своим ушам, но, когда существо повторило просьбу, инстинктивно сделал шаг навстречу.

– Стоп игра, – сказал я вслух себе, гася порыв человеколюбия, и с подозрением спросил: – Эй, безногий, ты кто такой?

– Я военный. Наша колонна в засаду попала. Мне эти суки ноги по яйца обглодали.

Черные глаза зараженного заблестели, и из них начала капать кровь. В моей груди что-то колыхнулось. Мне страшно захотелось помочь непонятно как выжившему солдатику, и стоило больших усилий себя остановить.

– Братское сердце, у тебя белки черные, – сказал я скорее себе, чем ему.

– Так и у тебя тоже не белые, – просипел он в ответ и криво улыбнулся. – Братишка, у тебя покурить есть?

– Не, я спортсмен, – привычно ответил я.

– Жаль. А как тебя звать?

– Шустрый.

Выпалив свой позывной, я достал из кармана жилетки маленькую бутылку «Швепса» и скатил ее вниз по лестнице. Калека едва взглянул на бутылочку и снова заулыбался:

– А меня Жекой кличут.

– И что же ты здесь, Жека, делаешь? – спросил я настороженно.

Его реакция на воду была неправильной.

– А разве не видишь? Медленно подыхаю, – ответил он и жалобно застонал.

– Жека, можешь не стонать, я все равно не подойду, пока ты водички не попьешь, – предупредил я и указал на бутылочку.

По мышцам лица Жеки пробежала нервная судорога. Рот лишь на мгновение оскалился, но я успел рассмотреть второй ряд неимоверно острых зубов.

– Чо, сука – дюже умный? – прорычал калека, при этом голос его утробно заклокотал, словно вырывался из звериной глотки.

Подобравшись, он оперся кулаком о следующую ступеньку, явно готовясь к прыжку.