– Маша, послушай дочь и больше не плачь. Я обязательно за вами приеду. Ты мне веришь?

– Я всегда тебе верила… Я должна была давно тебе признаться и всё рассказать о…

– Это всё потом, – оборвал я её на полуслове. – Сейчас главное, чтобы ты взяла себя в руки. Насколько я помню, дом огромный, с множеством всяких пристроек. Подумай хорошенько, куда вы сможете надёжно спрятаться?

Молчание длилось недолго, и Маша быстро заговорила:

– Охотничий павильон отца… муж за три года был там всего пару раз. Он не знает, что в винном погребе есть отодвигающийся стеллаж с потайной комнаткой. Папа там раньше что-то прятал. Комната как большой сейф с вентиляцией, и я знаю код от электронного замка.

– Вот и хорошо, спрячьтесь там. А я скоро приеду и обязательно вас заберу.

– Максим, мне страшно. Нам придётся пройти по застеклённому переходу, а на улице ходят его сослуживцы. Я видела, как они убили соседскую собаку, а потом стреляли по проезжающей мимо машине из автомата. Они не позволят нас забрать.

– Не беспокойся, с ними я как-нибудь разберусь. Главное – возьми с собой воды и хоть какой-то еды. В Москве неспокойно, и я могу немного задержаться.

– В новостях передали, что в городе началось заражение каким-то страшным вирусом, сопровождающееся беспорядками. Диктор говорил, что Москву закрыли на карантин. Как ты до нас доберёшься?

– Это моя проблема. Верь – и я приеду. А сейчас ты должна выключить телефон и сделать так, как мы договорились.

Маша тяжело вздохнула и совсем тихо прошептала:

– Я знаю, ты приедешь… Мы с дочкой будем ждать… Я тебя…

Связь оборвалась на полуслове. Взглянув на экран, я увидел, что сигнал опять пропал. Обернувшись к сестрёнке, заметил: она как-то странно на меня смотрит. И только сейчас до меня дошло, я случайно включил громкую связь, и Алёна слышала каждое слово.

– Собирайся. Через десять минут выходим. Скажи этим, если не хотят с нами, то пусть хотя бы запрут за нами дверь, – заявил я твёрдо.

Сестра стрельнула глазками, но промолчала, а затем выскочила в коридор.

Через десять минут мы стояли возле железных дверей, а пухленький мужичок с опаской выглядывал из комнаты отдыха. Появилась Марта Альбертовна. Её волосы больше не лежали идеально, а опухшее лицо с размазанной косметикой свидетельствовало о бессонной ночи.

– А как же мы? – неожиданно спросила она.

– Я же вам сказала – можете идти с нами.

Алёнка укоризненно посмотрела на даму.

– Но там опасно. Нам всем надо дождаться полицию и спасателей, а затем всё им подробно рассказать. А вас должны взять под стражу.

Начав открывать замки, я не хотел ничего отвечать, но не сдержался.

– Сейчас несколько миллионов по всей Москве сидят в своих квартирках и ждут помощи. Скажите мне, сколько понадобится спасателей и полиции, чтобы им помочь?

Приоткрыв дверь, я выглянул наружу. В нос ударила вонь палёной резины. Над залитым кровью крыльцом роились жирные мухи.

Когда мы вышли, я взглянул на нерешительно выглядывающую даму и перекинул через порог связку ключей. Мужичок опрометью подскочил и захлопнул за нами дверь. Послышался лязг поспешно закрывающихся замков.

– Ну что, сестричка, походу назад дороги нет, – уверенно констатировал я и, пройдя через вытоптанные кусты, аккуратно заглянул за угол здания.

Алёнка немного потопталась возле запертых дверей и догнала.

– Да, теперь они точно не откроют, – проворчала она и осмотрелась. – Вроде здесь тихо, только где-то далеко стреляют и вороны каркают.

Окинув взглядом, забрызганный кровью тротуар, я заметил среди груды разодранной ткани полицейскую каску, пару омоновских щитов и резиновую дубинку.

– Интересно, куда подевались все зомби? – пробормотал я.

– Вирус не терпит застоя, ему нужно распространяться. Сейчас я не чувствую их присутствия, но знаю, что в домах есть люди. Похоже, зомби сбиваются в стаи и теперь охотятся крупными группами, – предположила Алёнка.

– Ты теперь и людей чуешь? – спросил я, прикидывая, стоит ли прихватить один из щитов.

– Думаешь, я свихнулась? – с вызовом спросила сестра. – Когда ты корчился на полу, я физически ощущала, как зараза пожирает тебя изнутри. Не знаю, как это вышло, но, мне кажется, я смогла её каким-то образом остановить. В процессе я перенапряглась и теперь, когда заражённые рядом, я их чувствую. А сейчас… сейчас я ничего не чувствую.

В её голосе звучала такая уверенность, что я невольно задумался. Я не особо верил во все эти экстрасенсорные штучки. Тем более сейчас, когда любой бред мог быть вызван скрытым психозом, разыгравшимся на фоне всеобщего безумия. Но спорить с той, кто не бросил меня в момент схватки с заражённой, а потом не дала умереть, я не решился.

– Ещё вчера я бы тебе, сестрёнка, ни за что не поверил. Но сегодня поверю в любую хрень.

Я мрачно усмехнулся, указав на следы кровавой бойни, усеявшие асфальт, и куски человеческих тел.