Бер возмущенно оправдывается:

— Он не худой, он стройный! А это совсем разное, если ты не заметила.

Зела цедит сквозь зубы, явно с трудом сдерживая раздражение:

— Бер, Его Величество Данила сделал тебя теневым воином не потому, что ты гений стратегии, а потому, что ты всегда умудряешься вляпаться во что-нибудь. Ты родственник Лакомки, и Даниле явно не хочется, чтобы она оплакивала своего кузена. Вот и теперь: почему ты покинул свой пост и ушёл без моего приказа?

— Я… Зела, блин… ну так получилось, — мямлит мечник, явно сдавая оборону.

Зела, не давая ему перевести дух, тут же прижимает к стенке новым вопросом:

— И вообще, как ты в Херувимию сумел попасть? Это же закрытый мир! Туда впускают только по пропускам самих пернатых.

Бер, как водится, сам себе роет яму:

— Ну… когда-то я спас одну херувимскую леди…

Мне хочется сделать рука-лицо. Бер, ты явно не понимаешь, что даже теневые звери не спасут тебя от твоей невесты!

— Леди? — Зела тут же настораживается. — Красивая, небось?

Бер открывает рот и уже почти выдает «очень неплоха», но я по мыслеречи его резко прерываю:

— Ты что несёшь? Она же тебя кастрирует за такие признания!

Бер тут же спохватывается и спешно меняет версию:

— Очень уродская. Прям отвратная. Ужас просто, глядел на неё — и тошнило, — бормочет он, наверняка, под пристальным взглядом невесты. Зела явно смотрит на него подозрительно.

В этот момент я, постучавшись, вхожу в кабинет, решив не дать мечнику окончательно утопить себя.

— Ваше Величество! — тут же расцветает альва улыбкой.

— Что по обороне, Зела?

Зела сразу отвлекается от препарирования Бера и рапортует:

— Да всё спокойно. Те же Филиппины притихли. Видимо, их напугали трофейные фрегаты, что мы подвели к берегам. Сейчас люди Мерзлотника вместе с Кораблеоном строят на Кире ремонтную базу для наших кораблей.

— Вот это правильно, — киваю. — Бер, пока оставайся тут. Зеле лишний теневой воин не помешает, если начнётся заварушка.

Зела благодарно склоняется:

— Спасибо, Ваше Величество.

— Заметано, Даня… Ваше Величество, — поправляется мечник под строгим взглядом возлюбленной.

— А вы сами с нами надолго, Ваше Величество? — интересуется воительница.

— Хотелось бы, но нет. Скоро я отправлюсь в Сумеречный мир. У меня там встреча с Мадам Паутиной.

Тишина. Оба переглядываются. На утонченных альвийских лицах смесь удивления и опаски.

— Мадам Паутина?.. — протягивает Зела.

— Слышали о ней?

— Немного, Ваше Величество. Это страшная женщина. Говорят, многих ухажёров она обращала в марионеток. Высасывала их до дна и заковывала в искусственные тела, сотканные из Тьмы.

И почему же Лорд Тень на неё повёлся? Неужто мозгами совсем тронулся или любит щекотать себе нервы? А еще интересно, как теневик без телепатии умудряется подчинять чужие разумы.

— Интересно, — протягиваю я, почесав подбородок. — Впрочем, я не собираюсь становиться ее ухажером.

— Внешностью она должна тебе угодить, — вдруг брякает кузен.

— Бер! — осаживает его воительница.

— Это еще почему? — смотрю на кузена.

— Ну, говорят, ты со Змейкой в сауне плескался, — он пожимает плечами.

— Бер!

— Вообще-то я просто помыл ее, как кошку, — хмыкаю.

— Для кошки у нее слишком большие и округлые…

— Бер!

— Молчу-молчу, — замолкает кузен.

Интересно, что же навело мечника на мысль, что Мадам Паутина в моём вкусе. Это разъясню позже, а пока решаю не зацикливаться и немного отвлечься. Иду в сад, к фонтану. Решаю почаевничать и по мыслеречи передаю хотелку Венгладу. Вскоре его внучки всё накрывают в саду. Не строго по японским традициям, но антураж близкий. Так, например, усаживаюсь я не на напольную подушку, а на складной стул.

Пью сенчу из пиалы и радуюсь жизни. Ну и ладно, если уж живём на Востоке, значит, будем пить чай с видом на лотосы.

Змейка устроилась рядом, вертит носиком вокруг клумбы да громко чихает.

— Коффе, мазака? — тут же бросает она мне, свирепо поглядывая на служанку, подающую чай. Не иначе как чувствует конкуренцию.

Я усмехаюсь и спокойно отвечаю:

— Я же вот чай пью. Попробуй сама.

Наливаю ей немного в отдельное блюдце, как кошке. Змейка тянется когтистой ручкой, делает глоток, морщится, и всё же усаживается напротив. Сегодня, к счастью, не голышом, а хоть как-то одета — уже прогресс.