Змейка всё ещё зло шипит, но смотрит на меня, словно ожидая команды.

— Ну что ж, — киваю я своим. — Нас пригласила хозяйка. Пойдёмте.

Я иду первым. Остальные следуют чуть позади. Почётный караул выстроен ровно по обе стороны от ворот, ведущих вглубь замка. Марионетки стоят неподвижно, выточенные из черноты. Я не тороплюсь, шагаю медленно, внимательно разглядываю почётный караул.

Лица у марионеток абсолютно одинаковые — гладкие и чёрные, словно вырезанные из цельного куска Тьмы. Ни черт, ни глаз, ни отверстий, лишь плоские маски. Внутри есть разумы. Запертые, задавленные, но всё ещё живые. Не иллюзия, не звериный разум. Это пленённые люди, заключённые в эти оболочки из твёрдой Тьмы.

В голове звучит мыслеречь взволнованного Бера:

— Что это такое, Данила? Искусственные твари?

Отвечаю в том же канале, не сбавляя шага:

— Неа. Снаружи кокон из Тьмы, а внутри — разум пленённого человека. Это не просто куклы. Каждый из них — маг, обладавший своей магией. Теперь же их разум затуманен магией, подавлен, подчинён Мадам Паутине.

— Ну ни хрена себе садистка! — Бер переволновался. — И мы серьёзно пойдём ужинать к этой живодёрке?!

— Ага, — отвечаю. — Но ты можешь подождать за забором.

Заурчавший живот Бера явно протестует против такого предложения.

— Ну уж нет! Я вас не брошу в смертельной опасности!

Даже Грандбомж, который, конечно, повидал немало и обычно напоминает бомжеватого буддийского монаха, познавшего дзен, ведёт себя иначе. Ему неуютно. Он смотрит на чёрные фигуры и просит:

— Убей…

В этот раз он просит не для себя, а для марионеток.

— Ты прав, дружище, — киваю. — Убить их действительно стоит, чтобы прекратить мучения. Но попозже.

Преодолев двор замка, мы поднимаемся в мрачный зал. В центре возвышается длинный стол, накрытый белой скатертью. Блюда до боли знакомые: пельмени, чебуреки, блины, ватрушки — еда из маминого ресторана. Совпадение? Не думаю.

Мадам Паутина садится во главе стола. Рядом с ней рассаживаются четыре марионетки.

— Присаживайтесь, король Данила, — мило улыбается хозяйка Тайны Ночи. — Я заказала пищу из вашего мира. Лишь вино моё.

— Это очень любезно, Мадам.

Я вместе со своими занимаю места напротив. Мне достаётся стул во главе стола, лицом к лицу с Мадам Паутины.

— Даня, блин, их тут до хрена! — по мыслеречи ругается Бер.

Вдоль стен неподвижно по бокам от стола стоят марионетки, копии тех, что стояли у ворот.

— Только заметил, что ли? — хмыкаю.

Змейка опять шипит, вертя головой. Грандбомж снова поймал дзен и глядит незрячими глазами на суету вокруг.

— Значит, начнём ужин? — весело произношу я и берусь за кастрюлю с пельменями, щедро наваливая себе в тарелку. Не забываю прихватить и плошку со сметаной.

Мадам поощрительно улыбнулась на мой залихватский наскок на её стол. А у Бера аппетит вдруг пропал, он глазеет на марионеток, поглядывая на мою жующую физиономию:

— Даня, и как тебе кусок в горло только лезет?! — опять по мыслеречи жалуется кузен.

— Это же из маминого ресторана. А что не так?

— Мы же под конвоем! И вообще почему Мадам Паутина — Горгона? Она же должна быть паучихой, разве нет?

— Какой ты всё-таки зацикленный на названиях. Это говорит тот самый Бер, который назвал тощую теневую «шпалу» «Могучим».

Бер тут же фыркает:

— Он не тощий. Он стройный.

Но почему-то ем я один. Ну ладно, ещё Мадам режет себе потихоньку котлетку. Закидываю чебурек Змейке на тарелку, а она благодарно рычит:

— Фака.

Губы Мадам Паутины растягиваются в хищной улыбке, и она обращается прямо к Змейке, смакуя каждое слово:

— Знаешь, я даже завидую тебе, сестра. У тебя ведь такой заботливый вожак. А ещё и симпатичный.

Она облизывает губы. Её язык в движении незаметно меняется: он вытягивается, раздваивается, становится змеиным. Пухлые губы пунцово блестят, будто покрытые красной помадой. На миг её волосы превращаются в извивающихся змей, шипящих и шевелящихся, а затем вновь становятся мягкими и шелковистыми прядями с голубоватым отливом.

Я, жуя, произношу:

— Спасибо за комплимент, Мадам. И за то, что согласились помочь мне и Председателю.

Она слегка склоняет голову:

— С Председателем спорить не принято. Кстати, об этом. Я уже передала Лорду Тени тварь. Ну ту самую, которая должна тебя убить.

— Благодарю, Мадам, — кивнув, продолжаю жевать пельмень.

Она продолжает мило улыбаться, поигрывая своим змеиным язычком:

— Что ж, и свою награду я тоже получила.

— Какую же, Мадам?

— Я увидела короля, который прошёл Всплеск Первозданной Тьмы. Лорд Тень говорил, что ты это сделал. Он вообще только о тебе и болтал в последнее время. Если бы он мне нравился в самом деле, я бы ревновала его к тебе, король Данила.