Мы на самом северном выступе леса, пока светло, готовим с Лёхой данные для стрельбы. Пристреляться увы, не выйдет, нужно тихонечко себя вести, пока наши не начнут представление. Желательно вообще не шуметь и аккуратно проскочить до следующего перелеска, но лучше надеяться на худшее, чем попасть в засаду. После недавнего боя противник бежал из нашего леса только пятки сверкали, секреты мы выставили сразу же, как только зачистили выступ. Заметят чего странного, сразу доложат. Хотя если фрицы зайдут в перелесок с севера или запада и посадят в засаду хотя бы взвод, будет нам кисло, и снова придётся придумывать новый план.

Смеркалось. Немцы чего-то заволновались и включили иллюминацию (стали пускать в небо осветительные ракеты), подсвечивая все подходы к населённому пункту. Это нам на руку, так как вновь стало видно подъездную дорогу к селу. Остаётся только дождаться сапёров-диверсантов, и пойдём на прорыв. К тому времени может побольше всяких гансов и фрицев скопытится, полночь скоро и давно пора в люлю. Меж тем канонада на западе только усилилась. И не просто усилилась а начала приближаться. Немцы в посёлке ещё больше разволновались, и стали подвешивать люстры на парашютах, и взбадривать себя пулемётными очередями.

— Может их напугать ещё больше? Пробраться лесом ближе к деревне и пострелять из винтовок? Там от западного выступа всего метров восемьсот. Попадать даже не обязательно, главное напугать. — Озвучиваю я пришедшую в голову мысль, обмозговывая запасной вариант.

— Ты про это не скажи больше никому. Иди лучше на огневую, проверь связь и всё остальное, установи миномёт. Что-то не доверяю я этой пехоте, загубят орудие не за грош. — Отсылает меня взводный подальше, чтобы я много не думал.

— Как скажешь, товарищ младший лейтенант. Разрешите идти? — козыряю я левой рукой и уворачиваюсь от дружеского подзатыльника.

На огневой позиции направляю миномёт точно на северо-запад, установив угломер тридцать ноль. Расчёту приказываю спилить и уронить пару деревьев, растущих по направлению стрельбы, и окончательно расчистить сектор обстрела. Хотя подлесок вокруг позиции они подчистили хорошо, — но вдруг придётся вести огонь на максимальную дальность или на все 360 градусов? Выбрав запасную позицию, озадачиваю другой расчёт с её оборудованием и расчисткой, на случай установки второго миномёта. А ездовых заставляю проверить маршрут, чтобы быстро выскочить на просёлочную дорогу. Проконтролировав выполнение приказа, замечаю какие-то непонятные изменения в окружающем пространстве. Замираю на месте и внимательно прислушиваюсь, пытаясь понять, что меня так насторожило. Оказалось, что теперь артиллерийская канонада доносится уже и с северо-востока, причём совсем неподалёку от нас. И именно в ту сторону мы собрались прорываться. Оставив за старшего младшего сержанта Евдокимова, бегу на НП, из леса не видно ни зги а мне нужно осмотреться вокруг. Походу вновь наши планы накрываются медным тазом, так как Верховное главнокомандование затеяло очередное контрнаступление, либо это 57-я армия прорывается из окружения.

Осмотрелся. Как только пришёл на наблюдательный пункт, так и попал «с корабля на бал». Всё командование отряда собралось на опушке и пытается понять в чём дело. Всё командование — это мамлей Корбут и капитан Саидов, который слегка растерялся, и хотя внешне он своё волнение не проявлял, сохраняя азиатское спокойствие, но внутреннее напряжение чувствовалось.

— Группа подрывников вернулась, пора начинать. — Никак не пойму, советуется Саидов с Корбутом или уже принял командирское решение.

— А я бы на вашем месте не торопился, товарищ капитан. — Выхожу я из-за ствола осины и присаживаюсь рядом. Я не подкрадывался, просто так получилось.

— У шайтан…! — ругается на своём родном языке командир отряда, скорее от неожиданности, чем от испуга. — Обоснуй. — Как ни в чём не бывало продолжает он.

— Наши чего-то затеяли, скорее всего прорываются из окружения, пара-тройка часов, и кто-нибудь до этих мест доберётся. Во всяком случае, подойдёт ближе. Тогда и начнём действовать.

— А сейчас тогда что делать? Ждать?

— Зачем ждать? Нужно сосредоточить отряд в этом выступе леса, а когда обстановка окончательно прояснится, начнём воевать.

— Ты, лейтенант, что думаешь по этому поводу? Согласен с предложением своего сержанта? — обращается командир отряда к Корбуту.

— Согласен. Дёрнемся сейчас, попадём под перекрёстный огонь или между молотом и наковальней, и разбирать там никто не будет, свои это по лесу шастают или чужие бродят, затопчут. Пока мы немного в стороне, подойдут наши ближе, прикроем их с фланга.

— Тогда собирайте свой взвод, товарищи командиры, обоз и ретивая комсомолка тоже ваша проблема. С пехотой я сам разберусь. — Отдаёт приказ товарищ Саидов и уходит.

— Сам пойдёшь или пошлёшь кого? — интересуется взводный.

— А зачем зря ноги трудить, можно же позвонить. — Снимаю я трубку и набираю пятизначный номер.

— У аппарата… — вальяжно отзывается абонент на другом конце провода. Называется, научил на свою голову.

— Слушай сюда, Уаппарата, — узнав голос Андрюхи, отдаю я ему приказ. — Освобождайте от бэка обе повозки, забирай их с собой вместе с ездовыми и дуй к обозу. Собирай всех, кто там есть, грузите раненых и веди в район огневой. Старшим на батарее оставишь наводчика Маслова.