На Петрополье немцы наступали уже осторожно, при поддержке своей авиации, артиллерии и пехоты, уже с двух сторон. Первую атаку танкистам роты на Т-34 и разведчикам бригады удалось отбить. Отразить вторую помог взвод танков лейтенанта Фролова. Командир взвода проявил выдержку сидя в засаде, и наконец дождался своей добычи. Колонна машин с боеприпасами и противотанковыми пушками спешила на подмогу к ведущим впереди бой подразделениям. Её и подловил лейтенант Фролов, заперев на дороге и стреляя с девятисот метров осколочно-фугасными снарядами. А после того, как в колонне стали взрываться грузовики с боеприпасами и наступил форменный ад, лейтенант сблизился с противником и добавил огня ещё и из пулемётов. Всё было кончено в течение четверти часа, и на поле боя под Петрополье два танка взвода Фролова появились в самый критический момент боя. Экипажи немецких танков, наступающие на село с востока, даже не поняли, почему их машины вспыхивают как спички. Зато лейтенант Фролов знал, что делает, сблизившись с противником на пятьсот метров, он открыл меткий огонь по немецким «четвёркам», причём по самой незащищённой бронёй части танка — корме. Выпустив весь остаток бронебойных снарядов, и уничтожив шесть бронеединиц, тридцатьчетвёрки отвернули вправо и, отстреливаясь осколочными, проскочили в Андреевку. Третьей атаки дожидаться не стали, и остатки гарнизона села Петрополье по приказу комбрига отошли на Андреевку.

Генерал-майор танковых войск Пушкин Ефим Григорьевич — командир 23-го танкового корпуса.

Успехи 260-го танкового батальона были гораздо скромнее, соответственно и потерь было меньше в начале дня. С обеда немцы навалились с утроенной силой, и потери как батальона так и бригады соответственно возросли. Засаду в лесу возле деревни Шпаковка организовали как и положено, взвод танков Т-34 под прикрытием стрелкового взвода. Но немцы не торопились наступать в этом месте колоннами, а отправили в бой целый пехотный батальон. Причём танки его тоже поддерживали, но шли позади боевых порядков пехоты и только прикрывали огнём своих пушек. Удержать несколько квадратных километров лесного массива три танка и три десятка стрелков были не в состоянии, поэтому открыли огонь по наступающим, подпустив их на полкилометра. Исчерпав большую часть боекомплекта, засадники отошли. Один танк с десантом на борту сначала на север, а дойдя до просеки через лес, двинул на запад. Два других танка, также забрав своё прикрытие, практически без потерь отошли вдоль опушки к деревне Семёновка.

Метод танковой засады в большом лесу не сработал, поэтому комбриг был вынужден перестроить оборону бригады, организовав два опорных пункта. Один в селе Андреевка, второй в лесном массиве возле Семёновки. Свой последний пехотный резерв (роту управления), он послал занять оборону на просеку в лесу от околицы деревни и до реки Северский Донец, чтобы автоматчики противника не обошли бригаду по лесу и не ударили с фланга и тыла. Теперь у майора Бирюкова осталась единственная танковая засада, в кустарнике с юга в пятистах метрах от дороги, напротив Семёновки. На неё он возлагал очень большие надежды, потому и направил туда командира танковой роты — старшего лейтенанта Пучкова на английском «Валентайне», выделив ему взвод тридцатьчетвёрок и отделение автоматчиков. На кусты слева от дороги немцы внимания не обратили. Справа был целый лесной массив, где прятались русские танки и пушки, что выяснилось после проведённой разведки боем. Так что повторную атаку противник повёл уже по всем правилам, после артподготовки и с обходом по лесу вдоль реки. Атаку отбили с большим напряжением всех сил, враг отошёл на исходные, а после обеда навалился по новой на оба узла сопротивления, с намерениями прорваться на стыке. Не знаю, почему немцы так напирали на фланге, ведь дорога через Петрополье была свободна, но видимо хотели обезопасить свой правый фланг от контратаки советских танков, поэтому не жалели своей пехоты. Связав боем гарнизоны в опорных пунктах Семёновка и Андреевка, противник почти прорвался, пустив роту танков Т-4 вдоль шоссе, но тут вступил в бой засадный «полк». Комкор наконец-то отдал приказ на контратаку, и танкисты Пучкова ударили по немцам с фланга. Сначала с места, практически уничтожив большую часть танковой роты на Т-4, после чего атаковали наступающего противника с тыла, сея ужас и разрушения на своём пути. Противник в панике отступил, но и до леса на нашей стороне шоссе добрались только две тридцатьчетвёрки. Один наш танк Т-34 протаранил немецкий Т-4 и так и застрял при выезде на шоссе, а медленный «Валентайн» расстреляли с двух сторон, уцелевшие танки противника. Хотя от деревни Семёновка немцы и отошли с большими потерями, но гарнизон из села Андреевка всё-таки выдавили. Так что все, кто остался, отошли в лес, заняв оборону на правом фланге бригады вдоль опушки.

После обеда противник навалился не только на 130-ю танковую бригаду. Получив хороший отлуп утром, немцы из 14-й танковой дивизии надолго притихли и зализывали раны, не показываясь нам на глаза. И только их самолёт-разведчик крутился над расположением корпуса, нарезая круги то в одном месте, то в другом, да артиллерия изредка постреливала издалека, даже не сериями, а одиночными выстрелами. Первый звоночек прозвенел тогда, когда в зоне ответственности сводного полка появились кавалеристы из 2-го кавкорпуса и сообщили, что их выбили из Большой Андреевки и немцы, прорвав оборону, начали продвижение на запад. Высланная в том направлении наша разведка, подтвердила эти сведения и добавила, что пехота противника обтекает наш правый фланг и медленно, но уверенно продвигается на запад юго-запад. Пришлось корректировать нашу оборону и выдвинуть 263-й отдельный танковый батальон на правый фланг в деревню Крутая Балка, чтобы контратаковать противника, если он вдруг прорвётся через Безпальцево. Отошедших к нам конников сосредоточивали в балке Резанная, где они приводили свои подразделения в порядок. Какой-никакой, а резерв командира 341-й дивизии. В течение дня стали поступать доклады, что пехота противника накапливается в разных местах и окапывается на расстоянии километра от линии нашей обороны. Ближе не лезут, но и к себе не подпускают, отгоняя любопытных пулемётным и миномётным огнём. И не совсем понятно, где находится неприятель, так как местность довольно пересечённая, а балок, оврагов и прочих логов хватает. Да и высоток с низинами тоже. А просто разведку, даже на лёгких танках, сейчас не вышлешь, противник позанимал командные высоты и контролирует все подходы к своим позициям. Судя по докладам подтянулись пехотные дивизии неприятеля, которые меняют ударные соединения.

Активные боевые действия противник начал в два часа дня, с бомбёжки Великой Камышевахи, Грушевахи и Красного Лимана. Несколько девяток юнкерсов налетели на нас. Улетели правда не все, но своё чёрное дело они сделали. В бригадах появились потери как людей, так и боевой техники ещё до начала боя. Зенитчики отбивались как могли, и даже сбили несколько «лаптёжников», но они были не всесильны. А когда в небе появился немецкий корректировщик, досталось и им. Уже от артиллерии противника. Я тоже пожалел, что разместил свой НП на высоте 141,7 и не сменил его вовремя, но повезло. Спасли глубокие окопы и щели, но высоту снаряды основательно перепахали. Так что пришлось менять командно-наблюдательный пункт в ходе боя. После получасового артиллерийского обстрела в наступление пошли немецкие пехота и танки. На этот раз клин фашистской атаки был направлен на Великую Камышеваху, так что загнать противника в огневой мешок не получалось. Атаковать во фланг, как я планировал, тоже не выходило, до шоссе на Грушеваху нужно было преодолеть шесть километров, по территории, которую контролировал противник. Поэтому такого приказа я отдавать и не стал.

Рельеф местности работал на нас, все подходы к селу с юга были изрезаны глубокими оврагами и логами, но танки в овраги и не полезли, идущая впереди танкового клина рота «четвёрок», остановилась на подступах и пропустила вперёд пехотный батальон. Рота средних танков на левом фланге как по команде увеличила дистанцию между машинами, развернулась влево (фронтом на запад) и остановилась на месте. Правофланговая рота повернула вправо и также пропустила вперёд пехоту, которая начала обтекать село с востока. Этого только и дожидались артиллеристы 476-го пушечного артиллерийского полка. Все три дивизиона практически одновременно открыли заградительный огонь по мотопехоте и танкам противника. Первую атаку врага мы сорвали, но за ней последовали вторая и третья, и так до наступления темноты. После налёта бомбардировочной авиации на наши тылы и артподготовки, в бой пошли пехота и танки. В одно место немцы не били, а наносили короткие удары по флангам, затем снова в центре, раздёргивая наши силы, а затем навалились по всему фронту обороны.

В результате большие потери понёс 476-й артполк, а сводный полк 341-й дивизии отошёл за реку Берека. Из Грушевахи и Великой Камышевахи нас также к вечеру выбили, несмотря на контратаку 131-й бригады при поддержке двух танковых батальонов из состава 57-й, во фланг противнику, из-за которой мы потеряли большую часть своих танков. И хотя удалось сорвать одну из атак гитлеровцев на Грушеваху, это стоило нам очень не дёшево. Много боевых машин осталось на поле боя, сойдясь в смертельном поединке с врагом. Но и танковому и пехотному батальонам противника тоже досталось, их остатки отошли на исходные, под прикрытие своей мотопехоты и противотанковой артиллерии. Танкисты 131-й и 57-й бригад пробились к Великой Камышевахе, а мотострелковый пулемётный батальон усилил гарнизон Грушевахи. На этом все наши успехи закончились. Вечером противник навалился с новыми силами и захватил практически все населённые пункты на южном берегу реки Берека.

У нас осталось только два плацдарма на правом берегу. Один практически пятачок, занимали остатки 57-й танковой бригады, закрепившись на высоте 141,7 и в Красном Лимане, используя несколько подбитых танков как неподвижные огневые точки. И второй намного побольше в треугольнике рек Северский Донец, Берека и Великая Камышеваха занимали подразделения 130-й и 131-й танковых бригад, а также 23-я мотострелковая бригада без одного батальона. Удалось удержать и северо-восточную часть села Великая Камышеваха, отойдя за одноимённую речку и взорвав мост через неё.