Не обманул, старый хрен, сани, загруженные минами, патронами и гранатами, нашлись в подземном гараже, и прежде, чем вытянуть, пришлось их разгрузить, так как полозья примёрзли. Оставили в схроне и большую часть гранат, чтобы хотя бы мины сложить на розвальни. Миномёт как и прежде прём на себе, разведчики теперь тащат патроны к трофейным пулемётам. Сначала идём лесом по колено в снегу, потом выходим на лесную дорогу и ускоряемся. А я вспоминаю минувший день.

К обеду план операции разработали, бойцы сменились с наряда, а после обеда, все свободные от службы собрались под навесом и рядом с ним. Где комиссар и зачитал приказ по отряду насчёт ночного инцидента, в результате которого сменились командиры двух взводов, а весь личный состав получил последнее китайское предупреждение. А чтобы это предупреждение было наглядным, в центр каре вытащили скамью и по очереди выпороли двух злостных нарушительниц общественной морали и нравственности, расхитительниц социалистической собственности и бражниц — Клавку Помидориху и Евдоху. Приговор привела в исполнение лично жена командира, выписав по голым задницам приговорённых, по сотне «горячих». Стегала она их плёткой, как я успел заметить со знанием дела, с оттягом, нисколько не жалея. После чего всех распустили, и народ под впечатлением от увиденного пошёл готовиться к боевому выходу. Я конечно, задал комиссару вопрос, мол «Шурик, это же не наш метод?». На что он мне ответил, что все остальные методы оказались неэффективны. Туманной оставалась судьба командира стрелкового взвода, но меня она мало интересовала, нужно было готовиться к выполнению задуманного.

Выход был чисто боевым, а не на мародёрку, комиссар давно хотел разобраться с полицаями в деревне Шапкино, но для этого сил одного взвода партизан было мало. С нашим участием взвод усиливался почти в два раза, поэтому операция могла закончиться успехом. А замысел заключался в следующем. Мой взвод тяжёлого оружия должен был занять оборону на лесной опушке, в полукилометре к западу от села, и в час Ч обстрелять из винтовок и карабинов западную окраину деревни редким огнём, максимум из пяти стволов. Полицаи должны были клюнуть на это, и попытаться уничтожить горстку партизан ответным огнём, а также могли окружить смельчаков, обойдя их по лесу с южного края деревни. В этом месте деревья подступали к посёлку почти вплотную. А вот тут их уже и поджидала засада — целый взвод партизан при шести пулемётах. Если полицаи не велись на эту уловку, то я начинал обстрел деревни из миномёта, и под прикрытием этого огня партизаны должны были захватить южную окраину, а потом перейти в атаку, уничтожить гарнизон и освободить деревню. Были разработаны и другие сценарии боя, уничтожения полицаев, ухода и отрыва от противника. Но как будут развиваться события, покажет только сам бой.

С партизанской разведгруппой мы встретились в половине двенадцатого, на перекрёстке лесных дорог. Командир взвода доложил нам, что всё нормально, лишних полицаев не добавилось и его бойцы уже заняли позицию для засады. Наделив их патронами, гранатами и комиссаром, отправляем обратно, мой же отряд идёт занимать огневой рубеж на лесной опушке. До места дошли как по проспекту, прямо по дороге, а вот дальше нас ждал — «сюрпрайз». Очередной мазефака, грёбаный выступ, как любили выражаться гнусавые переводчики импортных боевиков в моём времени. Выбрав огневую для миномёта, НП для себя и распределив бойцов по восточной опушке выступа, слева от дороги, беру с собой якута и идем оценивать размеры, свалившегося на нас сюрприза. Выступ как выступ — неправильный четырёхугольник с размером сторон примерно по пятьсот метров. Оборонять его десятком пехотинцев — пупок развяжется. А самое хреновое, что в километре севернее проходит трасса союзного значения и расположена деревня Ново-Никольское, где не может не быть сильного гарнизона.

— Ну что скажешь, Берген? — спросил я, когда мы изучили прилегающую местность и подходы к нашему выступу сквозь оптику. Ночь выдалась лунной, и нам это было сильно на руку.

— Плохо дело, командир, долго нам тут засиживаться нельзя. Начнётся бой, и через полчаса подкрепление уже тут будет. А если по лесу обойдут, то отрежут нас здесь. Так что хочешь, не хочешь наблюдателя тут оставлять надо или прикрытие с фланга.

— Вот ты и понаблюдай, пока, а я пойду прикрытие поищу. Так что дождись смены, товарищ Федотов, потом доложишь мне, что тут и как.

— Понял, товарища командира.

— Раз понял, выполняй. — Хлопаю я его по плечу, а сам иду искать очередную заплатку для тришкиного кафтана.

Когда я пришёл на наш рубеж обороны, то бойцы уже вовсю орудовали пехотными лопатками, вгрызаясь в мёрзлую землю. Бруствер из снега, это конечно красиво, но после того боя в роще, многие поняли, что бруствер из земли гораздо надёжней. А окоп в этой самой земле, ещё лучше.

— Паш? — отрываю я от работы разведчика, выдели трёх человек с самозарядками, пусть займут позицию на северной опушке этого грёбаного выступа. Дорогу найдут по моим следам. Наш снайпер им там всё объяснит.

— Что, так всё плохо? — вытирает пот со лба он.

— В колечко попадём, если там никого не поставим. Хочешь?

— Понял, командир, — высвистывает своих людей Пашка, на ходу поясняя им боевую задачу.

До времени «Ч» ещё три четверти часа, поэтому изучаю в бинокль западную окраину деревни, намечая ориентиры и составляя карточку огня. Хрен его знает, что там за полицаи, но лучше быть ко всему готовым, чем изобретать велосипед на бегу. Изобретать всё равно, конечно, придётся, но пусть это будет хотя бы самокат. Мы начинаем первыми, ждём реакцию полицаев, потом комиссар поднимает своих партизанов, ну и под прикрытием всего этого наш сапёр с группой поддержки минирует мостик в километре севернее деревни. Это на всякий пожарный случай, чтобы со стороны Плесенского никто не подъехал на подмогу. Подойти-то могут, но по глубокому снегу, хлопотно это, да и группа поддержки при одном пулемёте должна будет задержать подмогу, насколько сможет.

Вот на севере как раз таки бумкнуло, а потом началась стрельба, которая с каждой секундой всё усиливалась. И случилось всё это за пятнадцать минут до назначенного срока. Мои все готовы, хоть и продолжают окапываться, но оборудуют уже запасные позиции, с которых и планировалось начать отвлекающие действия. Снайпер также доложил о прибытии. Что делать? Меж тем стрельба в той стороне достигла своего апогея, и стреляют как наши, так и немецкие винтовки и пулемёты. Разведчики выжидающе смотрят на меня, поэтому командую.