Эх, а я ведь даже ни одного постояльца не видел. Кто-бы это мог быть?

— Пламя это как бы… ваша милость… дверь выбило. Я буду врать сейчас, не сочтите за дерзость! Сначала голубое, потом фиолетовое… а там и… — тут Захар весь ссутулился, потому что рядом стоял барон Демиденко, который сверлил моего слугу таким взглядом, будто желал, чтобы тот со своими новостями тоже самовоспламенился, и прямо сейчас.

— Продолжай, — коротко бросил барон, и я понял, что его гневил не мой слуга, а сама эта ситуация. В одночасье мирный Качканар оказался набит монстрами, убийцами и чёрными колдунами, будто и нет тут никакой бароновой власти.

— А потом красным, ваша светлость, господин барон, а тут как вся гостиница-то полыхнёт! И народ из окон прыгать, — пролепетал бледный Захар, — Не велите казнить, ежели соврал, но как помню…

Барон только отмахнулся, и тут же притянул к себе орка-городового. Судя по эполетам на форме, тот был высокого звания.

— Егор, мне смута в городе не нужна! Новость такая — да, на рынке была чёрная волшба, но дружина злого колдуна убила, а Грецкий просто на смотре был. Все живы, здоровы… — он вздохнул, покосившись на воеводу, — Только трое хороших парней отдали свои жизни, защищая княжну. А гномы спускались, чтобы помочь нам против чёрной волшбы и спасти Качканар. Только так, понял?

— Будет сделано, ваша светлость!

— Все, кто другие слухи распускает — под мороком колдунов, так и скажите. Не поймут, можете розгами, но чтоб с умом, ты меня понял?! А то знаю я вас…

— Обижаете, господин барон.

— Самых непонятливых просто в поруб, посидят, успокоятся, ясно? Пригрози, что они ради мародёров глаза народу отводят.

— Всё равно ж недовольные будут, ваша светлость.

— А мне от их любви, что, порядка в городе прибавится? Они если правды ищут, пусть не языками чешут, а на Конжак идут ведьму ловить! — барон вспылил, но тут же успокоился, — Сегодня непонятливых в поруб, завтра уж разберёмся, ничего с ними там не случится.

При слове «ведьма» я глянул на Платона Игнатьевича, но его вечно хмурое лицо невозможно было прочитать.

— Понял, господин барон, будет сделано, — сказал городовой и, прихватив помощников и пару дружинников, удалился.

— Орчек это сгорел, полукровка, Иван Вячеславович, — проворчал воевода, и барон лишь хмуро кивнул, — Если сначала голубой цвет был, то деет он человеческой волшбой.

Демиденко как раз покрутил в пальцах стилет, оставленный городовым.

— Да понял я уже, и мне это не нравится, — он посмотрел на прикрытый труп купца, — Делишки у купца тёмные, говорят, были. Может, кто-то заметает следы?

Я уловил его мимолётный взгляд. Ну нет, сволочь, мою тётку ты не приплетёшь, пока я сам с ней не поговорю.

— А что там в кабаке трупы? Их чем убили? — спросил барон.

— Не было пока доклада, — тут воевода пожал плечами, — Сам проверю.

Он развернулся, двинувшись к выходу, и махнул нам с Захаром, а также Денису и Лукьяну:

— Вы все, за мной. И оружие возьмите.

Оружия у меня не было, но мне сунули в руку простой потрёпанный меч, у которого рукоять лоснилась полированной от тысяч прикосновений медью. Делать мне было нечего, и я направился вслед за воеводой. Хотел сам в дружину, теперь нечего и пенять на то, что моя свобода оказалась ограниченной.

Платон Игнатьевич всё-таки оказался мировым орком, и первым делом мы направились в сторону сгоревшей гостиницы. Стойкий запах гари и так стоял по всему Качканару, но при приближении к пансиону стал лишь усиливаться, заставляя нас всех морщиться.

— Баньку топят, да, Лукьян? — хихикнул Денис, с видимым удовольствием сжимая рукоять вернувшегося к нему меча.

Громила, закинувший щит за спину, лишь кивнул.

— Я вам ща такую баньку устрою, щенки! — рыкнул воевода, шагая впереди, — Хохмачи банные!

— Прошу прощения, — буркнул ирокез.

— Угу.

Гостиница, как и говорил Захар, выгорела вся. Второй этаж почти весь сложился под рухнувшей крышей, хотя наш с Захаром угол остался будто бы целый.

Рядом копошился народ с вёдрами, возчики подкатывали бочки с водой на телегах. Окна и распахнутый вход густо чадили дымом и паром, оттуда как раз выскочили двое дружинников с замотанными лицами — рискуя жизнями, они вытаскивали тела.

Со вздохом я глянул на рядок сгоревших бедолаг. И первым было скрюченное обгоревшее тело, на котором остались куски цветастого халата. Хозяин пансиона, эльф Древнёв.

Сильно я по нему не горевал, больно ушлый был эльф, ещё и убийцам меня сдал. Но кофе у него был вкусный.

Едва мы подошли, раздался усиливающийся треск, и многострадальное здание гостиницы начало складываться. Послышался вскрик из-за распахнутых дверей — кто-то не успевал выбежать, рискуя быть похороненным заживо.

Воевода, тут же осветившись рунами, вышиб опустившийся косяк и рванул внутрь. А Денис неожиданно выхватил меч и просто метнул его следом… И выглядело это так, будто он метнул его в спину воеводе, чтобы добить.