— Необходима адаптированная терапия. Фармакологический комплекс: ?-интерфероны, миелопротекторы, специфический миелин-стимулятор.

— Рекомендую доставку на орбиту: максимум через 12 дней.

Пока шёл разговор, я уже знал, что делать.

— Раиса Аркадьевна, скажите, где у вас солнце бывает чаще — утром и вечером?

Она приподняла бровь:

— Восточные окна. Почему?

— Потому что мы поставим здесь панорамную кровать-коляску. С регулировкой. Чтобы солнечные ванны — без усилий.

— И с тюлью. Я не люблю прямой свет.

— Учтём. Рекомендую вместо тюля качественные солнцезащитные очки. Снижение спазма начнётся не с укола, а с правильной среды.

Она вздохнула, но губы её тронула тень улыбки. Инна смотрела на меня, прижав ладони к губам.

Я встал, прошёл по комнате:

— Дверные проёмы — узкие. Надо расширять. Пройдёт между кухней и коридором инвалидная рама — с поворотом?

— Нет, — сказала Инна. — Я всегда поднимаю её и тащу задом.

— С этим — покончим.

— Рекомендую адаптацию: замена порогов, расширение проёма на 12 см, установка скользящих петель.

— Сборка кровати начата. План готов. Примерное время завершения — 3 дня.

Я сел рядом, взял руку Раисы Аркадьевны. Тёплая, хрупкая.

— Мы не будем обещать невозможное. Но стабильность, ремиссию, уверенность и минимум боли — да.

— А откуда вы такой?

— Оттуда, где никто не уходит в туман, если это можно предотвратить.

Она кивнула. Медленно. Как человек, который услышал больше, чем сказано.

Инна стояла у дверного косяка. Глаза — блестели.

— Ты… это всё серьёзно?

Я кивнул.

— Да. И уже начал.

— Отметка сделана. Начата операция «Светлый Дом».

— Цель: восстановление качества жизни объекта «Р. А. Сафронова».

— Мотивация: человеческая.

Вечером в пятницу, я и она снова вдвоем едем к Инне домой. Мы вышли из трамвая, прошли под ветвями уже почти голых деревьев. Холодный воздух щекотал нос. Осень в Минске — не разу не Африка. В подъезде — пахло, не как в прошлый раз… иначе.

Инна морщит нос, нюхая воздух:

— Кошачья моча исчезла?

Я усмехаюсь, думая про себя:

— Не исчезла. Просто «Птичка» дважды проскакала по этажам и разбрызгала репеллент с запахом хищника.

Коты — не глупее людей. Побоялись конкуренции.

Раиса Аркадьевна была, как и ожидалось — в своей комнате — уже в пижаме, в руке уверенно держит газету.

Кивает сдержанно:

— Проходите. Я тут вас уже заждались.

Я ставлю на пол два свёртка, раздеваюсь и сразу начинаю собирать подставку под обувь из авиационной фанеры, которая складывается и раскладывается без гвоздей и шурупов — на пазах, как детский конструктор.

Инна помогает, хихикает:

— Тебя надо срочно клонировать.

— Тебе меня одного мало? Я могу прибавить обороты…

Второй свёрток — вешалка настенная, с хитрой системой раздвижных крюков.

Лёгкая, но прочная. Под пальто, сумки и даже ключей.

В коридоре стало заметно просторнее.

Теперь они вдвоём могли пройти, не прижимаясь к стенке и не наступая на тапки.

Раиса оценивает краем глаза через дверной проем. Не комментирует. Но кивает.

После апгрейда коридора, Инна на кухне достала судки с едой. Я достал из кармана список: диета с учётом диагноза. Противовоспалительное питание, минимум соли, дробное кормление, лёгкие белки, теплосберегающий режим блюд.

— Вот, завтра сделаю специальный омлет с брокколи. А сегодня — гречка, тушёная индейка и немного кураги на десерт.

— Ты где взял брокколи Костя?

— В ботаническом саду…

— Откуда они там?

— Один чел, пишет диссертацию, я ему кое чем помог, а он взамен будет выращивать овощ и делиться урожаем.

На этом вопросы заканчиваются и Инна уходит кормить маму. Та принимает еду сдержанно, но ест спокойно. Ни тени раздражения. Даже просит тёплой воды.

— Мягче стало. — признаётся она. — Не колет зубы. И… не такая горечь.

Я улыбаюсь.

— Это только начало. Мы тут всё перепишем. На чистовик.

Комната у Инны маленькая. Но тёплая. Мы легли, не зажигая свет. Под одним одеялом. Лицом к лицу. Без слов.

Инна шепчет:

— Устала. Но так хорошо…

— А завтра будет ещё лучше.