— Договорились. И ещё…

— М-м?

— Спокойной ночи. Я сегодня не приду, но буду рядом.

— Я это уже чувствую. Даже через провод.

Щёлк.

В здание АТС, мы вошли с улицы, где дул влажный осенний ветер, в мир линолеума, не мытых стёкол, запаха дешёвого кофе и старых журналов «Радио» на тумбочке у окна.

Очередь — как в театре: одна бабушка дремлет, вторая спорит с воображаемым внуком, третий держит в руках схему подключения и повторяет «Я всё согласовал!».

На стене — объявление: «Заявки на подключение. Комната 4-Б. Начальник технического отдела.»

Я постучал. Из-за полусветлой двери раздался голос:

— Заходите, если по делу.

Чисто. Сухо. На стенах — графики, сетки, плакат «Связь — это жизнь!», надпись ручкой под ним:

«…но не у всех.» За столом — женщина лет под тридцать с лишним.

В модной кофте цвета баклажана, с золотой цепочкой и остро заточенными глазами.

— Слушаю.

— Борисенок Константин Витальевич. Работаю в окружном госпитале. Хотел бы уточнить статус заявки на подключение стационарного телефона по адресу Пушкина, 21 — квартира Сафроновой Раисы Аркадьевны.

Она подняла бровь.

— Это где девочка-медсестра, да? Высокая, тёмненькая. Она приходила. Хорошо говорила. Спокойно.

— Это она. Сейчас сидит в коридоре…

— Я её помню. Симпатичная. Прямая.

Она раскрыла журнал, провела ногтем по страницам, остановилась.

— Да. В очереди стоит. По категории — инвалид первой группы. Отмечена. Заявка в силе.

Пауза.

Я ждал.

Она подняла на меня глаза:

— Но я ничем не могу помочь.

— Почему?

— Потому что емкость АТС исчерпана, плюс нет свободных пар в кабеле. Случай редкий, но такое бывает иногда, новый кабель — только через год, если будут фонды. Монтаж достаточно быстро, опытная бригада есть. Когда освободится исходящий комплект, этого даже бог не знает. Так что потерпите. Я вам сказала всё, как есть.

Я посмотрел на неё спокойно.

— Ну что же, мне все понятно. До встречи.

— У меня рабочий день окончен. Посмотрите есть кто-то еще на прием?

— Нет, я был последний.

— До свидания молодой человек.

Вышел в коридор. Сбоку от двери висела табличка: «Начальник технического отдела Гринштейн Наталья Ароновна», прочитав это, у меня родилась мысль. После чего я посетил кабинет для мальчиков. Из-за этого мы вышли позже Наталии Ароновны, и имели удовольствие наблюдать, как она грациозно садится в «Ниву» красного цвета. В народе слышал упорные слухи, именно в нем эти машины идут на экспорт.

Дверь в АТС госпиталя была приоткрыта. Из-за неё доносился характерный хруст — Давидович ел сушёные яблоки и паял что-то очень старое, но всё ещё работающее.

Я постучал пальцем по косяку:

— Абрам Давидович, разрешите войти?

— Если без шашки — заходи.

Я прошёл, присел на край стола, на котором лежал телефон марки «Ташкент-203», обмотанный телефонной «лапшой».

Я произнес тихо, с нажимом:

— Ты же знаешь начальницу техотдела на АТС-26?

— Гринштейн?

— Наталья Ароновна.

— Знаю. Она у моего сына в школе контрольные списывала.

Я улыбнулся.

— Надо, чтобы ты с ней поговорил. По-свойски. Честно, но… убедительно. Она меня слушала, но не услышала. А ты — можешь.

Давидович снял очки. Отложил паяльник. Посмотрел в потолок.

— Это ты, Костя, тонко сказал. Убедительно. И по нашему.

Он ничего не пообещал. Только кивнул.

— Завтра узнаешь.

Давидович поймал меня утром, в коридоре между техблоком и столовой у бойлера с кипятком.

Без слов достал из внутреннего кармана обрывок бумаги — вырванный из справочника уголок, на котором шариковой ручкой было написано: «1500».

Я посмотрел.

Он пожал плечами:

— Не мне. Я бесплатно.

Это она. За неудобства.

За «технически невозможно», которое стало возможно.

— И если я согласен?..

— Тогда на следующей неделе установка.

— Абрам Давидович…

— Да знаю я, что это много. Но ты ж не просто телефон ставишь, ты можно сказать жизнь подключаешь. А это, извини, уже вложение. Думай.

— Хорошо, как надумаю — дам ответ.

В голове уже гундел «Друг»:

— Полторы тысячи это не взятка. Это инвестиция в тишину в доме. В то, чтобы Раиса Аркадьевна могла вызвать врача, Инна — вызвать такси, а ты… сказать «Я рядом», даже если не рядом.

Я вернулся к себе, в берлогу, медленно снял куртку, включил настольную лампу. Достал из нагрудного кармана обрывок бумаги. Положил на стол. Рядом — блокнот, в котором давно не писал, но сегодня… захотелось. Открыл…

Я закрыл блокнот. Подошёл к окну. Город шептал фонарями. Но внутри уже набирал силу другой голос… Я опустился на кровать, и через нейроинтерфейс отдал приказ: