— Вы хотите, чтобы мы перекрасили глаза, сделали шрам и отрезали мочку одному из нас? — спросил Никита.

— Да нет, что ты, мальчишка, — засмеял Нгуен Ван. — Но ты должен иметь это в виду. Если будет серьёзная проверка, такие вещи могут проверять. И тогда придётся резать, колоть и оставлять шрамы, ну или искать другой выход.

— И ещё отец Франсуа Бедарид, умерший миссионер, подпись которого скопирована с надгробия на кладбище в Дананге, был какое-то время вашим опекуном… А сейчас временным вашим попечителям по документам числится мадам Нгуен Тхимай, как крестная мать с нотариальным актом, который составили в её совершеннолетии. Легализовано все через подкупленного чиновника. Для убедительности — вот семейная Библия с фальшивыми записями о рождении, якобы полученной от миссии, письмо от умершего отца. — Он достал бумагу с предсмертной просьбой отправить сыновей в Париж. — Чернила здесь состарены чайным настоем, разобраться не должны.

— Тройня — это редкость даже во Франции, — говорил Нгуэн Ван. — Но в отчёте эпидемии холеры 1890 года ваша семья указана как полностью вымершая, это если копать начнут глубоко. Но это возможно если вы где-нибудь сильно засветитесь, поэтому старайтесь лишний раз не привлекать внимание властей.

— С этими документами, — Бо Чау ухмыльнулся, немного закашлялся в рукав. — Вы можете спокойно путешествовать по всему Вьетнаму, Китаю, да и во Францию в целом тоже можно рвануть. Единственным геморроем будет мадам Нгуен Тхимай, ваша крестная мать, которую придётся таскать с собой. Это молодая женщина, и вам придётся с ней найти общий язык. Иначе без неё любые служащие — официальные и не очень — могут принудительно отправить вас в приют для несовершеннолетних, или в тюрьму. Законы здесь суровые. Так что решайте.

— Сколько мы вам должны? — спросил я.

Нгуэн Ван улыбнулся: Уважаемый Бо Чау сообщил, что вам удобнее рассчитаться в английских фунтах стерлингов?

— Верно! — кивнул Никита.

— Тогда с вас 300 фунтов, ну и с вашей опекуншей Нгуен Тхимай договаривайтесь сами. — подумав сказал Нгуэн Ван.

Я задумался, взвешивая за и против. Да, выбора не оставалось, собственно. Бо Чау, сидевший рядом, улыбался. — Он и вправду намерен помочь, но деньги для него — все же главнее. Если будет выбор — помогать нам или забрать то, что считает своим по праву сильного, — он выберет второе. Поэтому я достал из кармана пачку фунтов и рассчитался, получив документы на руки.

— Вот и прекрасно, — проговорил Бо Чау. — А теперь познакомим вас с вашей крестной матерью.

Около часа мы прождали в одиночестве, выпив пару чайников ароматного зелёного чая. Наша опекунша Нгуен Тхимай зашла, кивнула и села в кресло, где ранее сидел Бао Чау. Девушка была молодой и выглядела лет на девятнадцать, хотя, возможно, была немного старше. Её чёрные волосы собраны в тугой узел на затылке и украшены жемчужной ниткой. Тонкие черты лица подчёркивал лёгкий макияж. Её фигура была в изысканном ао дай цвета чайной розы казалась хрупкой, но в движениях чувствовалась скрытая сила. Ткань струилась вдоль тела и подчёркивала плавные линии силуэта. Ногти аккуратно подпилены и покрыты красным лаком; на запястье поблескивал простой серебряный браслет. Лёгкий аромат благовоний и жасмина сопровождал её каждое движение. Взгляд Нгуен Тхимай был пронзительным и умным, несмотря на юный возраст — в её глазах читалась мудрость и таинственная скрытая сила. Движения были плавными, почти танцевальными, но в них ощущалась уверенность.

Нгуен Тхимай посмотрела на нас внимательным взглядом и сказала:

— Пьер, Поль и Паскаль Леруа. Это ваши новые имена, зарубите себе на носу, и на территории Индокитая по-другому себя не называйте, иначе у Нас с вами могут возникнуть совершенно не нужные неприятности. Я буду вашим временным опекуном и крестной матерью в одном лице. Бо Чау поведал о вашей ситуации, и у меня есть не очень хорошие новости для Вас. Оказывается, Жан-Луи Легранд ненадолго задержался в Ханое. Скорее всего, вы разминулись еще на реке, он ушел обратно на Хайфон, а вы прибыли сюда. Насколько я поняла, он привез какой-то ценный груз во французскую миссию, а после этого отбыл обратно в Хайфон по своим делам. Не уверена, что нам удастся его догнать на реке. Но в любом случае торопиться необходимо.

Услышав от «крестной матушки» информацию по разыскиваемому нами лягушатнику, я понял что с Саньке еще придется немало находиться в компании Легранда и его прихвостней.

— Какова будет плата за ваши услуги? Вероятнее всего, нам придётся попутешествовать вместе немало времени — спросил Леха.

— Нгуен Тхимай внимательно посмотрела на нас и сказала: Мои услуги обойдутся вам в 10 пиастров в день и 100 пиастров, когда мы найдем вашу сестру.

Вариант оплаты и сумма за услуги вьетнамки меня полностью устраивала и торговаться в очередной на сегодняшний день раз я не стал.

Мы добрались до причала, где ждала нас Джонка. Капитан Вонг встретил у трапа.

— Нам нужно возвращаться в Хайфон и как можно скорее, — сказал я.

Капитан задумчиво посмотрел на меня, после чего ответил: — Рассвет наступит через шесть часов. До тех пор нам желательно оставаться в порту — это для нашей безопасности. Течение на реке достаточно сильное, а пороги коварные, поэтому желательно ночью не выходить из порта.

— Хорошо. Тогда готовимся к отплытию. Если требуются какие-то припасы, постарайтесь их закупить ночью. Желательно, чтобы в пути до Хайфона мы по минимуму тратили время на остановки. — поставил я капитану Вонгу задачу на ближайшее время.

Так как капитанская каюта была единственным местом, где можно было разместиться с комфортом, капитан предложил разделить её ширмой. Он достал из трюма бамбуковую ширму, достаточно высокую надо сказать, и отделил пространство для нашей опекунши; туда же отнесли её небольшой, но вместительный саквояж с медными застёжками и изящной ручкой, который принесли из игорного дома.

Как только первые лучи солнца начали окрашивать небо в золотистый цвет, команда стала поднимать якорь. Мы стояли на палубе, вглядываясь в туманную даль реки. Внезапно я заметил движение на берегу.