Главное: неделю назад Саньку Лю Чжэньго отправил караваном по южной дороге. Её купил купец Вань Юндэ, широко известный торговлей людьми. Караван ушёл через перевал Улун в сторону Фучжоу: три десятка верблюдов под чёрными флагами с золотым драконом, десять наёмников охраны. По словам Лю Чжэньго, Вань Юндэ планировал достичь Фучжоу за семь дней — значит, он уже должен быть на месте. Там Вань Юндэ должен был встретиться с португальским работорговцем из фактории.

Теперь нам предстояло догонять караван, пробираться в город с запутанными улицами, искать Вань Юндэ и спасать сестру, пока она не исчезла у конечного покупателя. Иначе потом найти её будет почти невозможно.

В процессе допроса Лю Чжэньго мы не только выбивали из него информацию о караване, но и требовали назвать его схроны с награбленным. Нам в дальнем пути деньги могут пригодиться. Конечно, мы сами шли не пустые: с собой был запас валюты — фунты стерлингов, русские рубли, но, как говорится, осёл, гружённый золотом, открывает любые двери, и упускать дополнительные возможности на чужбине глупо.

В итоге нашли у него подземный тайник за фальшивой стеной в спальне: там лежало 1200 серебряных лянов, 50 небольших золотых слитков грамм по сто, иностранная валюта — 2500 испанских песо, 1500 голландских гульденов, 800 английских фунтов стерлингов. В секретной нише в главном зале — три бархатных мешочка с драгоценными камнями, золотые украшения, скорее всего снятые с жертв, и папка с документами, в основном на китайском (разбираться с этим времени не было). В подвале оказалось много товара: шёлк, специи, фарфор, приличный запас оружия и боеприпасов.

Взвесив всё, взяли самое ценное, а часть денег раздали пленникам — пусть будет хоть что-то на первое время и дорогу домой, которую им предстоит еще преодолеть. Понимали: отвезти всех освобождённых из Байхэ до Прилукской мы не сможем, половина из них были девушками из нашей станицы, видимо с того самого злосчастного нападения. Так что быстро оценив варианты, Лёха налегке побежал к Чен Донгу, которому мы за это время, без сомнений стали вполне доверять.

План был простой: передать Чен Донгу все экспроприированные у Лю Чжэньготовары, а заодно попросить помочь с транспортировкой пленников и, главное, Машки до дома. Пока Лёха бегал к Чену — а двигался он налегке, с одной фляжкой, пистолетом, да небольшим сухим пайком на максимальной скорости, — мы приводили в порядок дела в Байхэ: нашли подходящую одежду для пленников, отмыли их, наконец нормально накормили. Те, кто был из окрестных деревень, получив от нас немного денег, сразу ушли — боялись, что бандиты вернутся.

Местные особо не отсвечивали, только пару раз к нам подходили старики обращаясь на наречии, что мы совсем не понимали, но это нас не особо волновало. Выдав продукты из запасов Лю Чжэньго местным объяснили, чтобы они занялись приготовлением пищи на всех, и работа у них закипела.

Лёха с Чен Донгом вернулись только через полтора дня — путь не близкий, да и Чен взял с собой пять своих крепких парней. После этого началась подготовка: сборы, организация транспорта, распределение пленников, снаряжение нового каравана до Фучжоу. Чен оценил товар, что мы нашли у Лю Чжэньго, и выплатил нам 3250 фунтов стерлингов. Мы попытались вернуть ему 250 фунтов — как плату за то, что он доставит Машку домой, но он отказался, похоже даже немного обиделся на такое предложение.

Я написал подробное письмо о наших приключениях на китайской территории, о хунхузах в Маньчжурии, то что удалось узнать о работорговле в Китае в целом, запечатал сургучом, найденным у Лю Чжэньго в подобии кабинета, и передал Машке вместе с увесистой торбой в которой отправлял домой часть ценностей, которые точно не пригодятся в пути. Все оружие мы также отдали Чен Донгу, значительно повысив вооружённость его отряда. Кроме того, попросили у Чена толмача для дальнейшего пути в Фучжоу — чтобы по дороге освоить язык, привыкнуть к местным порядкам.

Подготовили верховых и заводных коней, нагрузили поклажу — и выдвинулись в компании местного проводника-переводчика в путь. Время поджимает: нужно как можно быстрее добраться до этого чёртового портового города. Надеюсь Санька будет там.

Первые лучи солнца едва пробились сквозь туман, когда мы вывели лошадей из конюшни. Ездовые — те самые, что мы экспроприировали у Лю Чжэньго — нервно перебирали копытами, чуя дальнюю дорогу. У каждого из нас была по одной верховой и по одной вьючной лошади — рассчитывали, что такой транспорт позволит нам пройти до Фучжоу максимально быстро: времени терять нельзя, Саньку в любой момент могут передать покупателю, а может и вовсе выставить на аукцион, который, по рассказам Чена, отлично работает в Фучжоу.

Алексей проверял подпруги, Никита пересчитывал патроны — работали слаженно, словно были шестируким организмом.

— До Фучжоу триста вёрст, — сказал я, сверяясь с картой. — Если не будет задержек, за четыре дня дойдём. Первая цель — перевал Улун, до него восемьдесят вёрст.

Наш проводник Ли Вэй не упускал возможности учить нас языку: каждый вечер у костра терпеливо повторял новые слова, а в пути ехал рядом и объяснял всё на ходу. Прелесть в том, что наше сознание училось сразу втроём — знания на троих делились молниеносно, а если выдавался безопасный привал, включали «режим Горыныча» и процесс шёл ещё быстрее. Абсолютная память помогала мгновенно запоминать новые фразы — особенно отличились в произношении, копируя акцент Ли Вэя. До иероглифов руки пока не дошли, да и не до них сейчас — главное, чтобы устная речь была на уровне: «ни хао» — здравствуйте, «се се» — спасибо, «цзай-цзай» — до свидания.

Тропа уходила в горы. Вьючные кони тяжело брали подъём, гружённые провизией и оружием. Лёха шёл первым, ведя заводных. Никита замыкал колонну, прикрывая тыл. Двигались как одно целое. К полудню вышли на перевал. Солнце жгло, приходилось останавливаться. Ли Вэй указал на следы: караван, верблюды, два дня как прошли. Внезапно небо потемнело. Первая молния расколола вершину, кони жались к скале. Ливень хлестал стеной, тропа превратилась в грязь.

— К скале! — крикнул я, заметив, как лошадь Алексея срывается.