С годами мы с Натальей стали неразлучны, но сейчас ей было восемнадцать, и она уезжала в колледж. Она сказала мне поехать с ней в Нью-Йоркский университет, но я не могу; мне нужно позволить ей какое-то время пожить самостоятельно. Пока она ходила на лекции и благотворительные мероприятия, я все еще посещала нашу местную среднюю школу и работала на трех работах – одна из них заключалась в ночных сменах в спортзале в центре города. Несмотря ни на что, мы всегда созванивались, и я часто ездила на метро, чтобы повидаться с ней на Манхэттене.

Скребущий звук металла по асфальту заставил мой желудок сжаться, а по спине потекли ледяные капли. Это был мужчина, который, должно быть, случайно пнул банку из-под газировки. Он шел позади меня, довольно далеко, но что-то было не так. Действительно неправильно.

Я пошла быстрее, но, когда я заметила, как второй человек вышел очередного переулка, я побежала быстрее, чем когда-либо раньше.

Черт.

Выросшая в Бронксе, я знала, что произойдет одно из двух: меня ограбят или продадут.

Я слышала ужасающие истории о трупах с отсутствующими органами, найденных в мусорных контейнерах, и даже сама видела некоторых, завернутых в мешки для мусора.

В моей голове зазвенели тревожные колокольчики. В то время как некоторые, возможно, испугались, сработал мой инстинкт самосохранения. Это не первый раз, когда за мной гнались в Бронксе. Мне просто нужно добраться до более оживленной улицы, и я была бы в безопасности.

Громкий топот приближался, и на мгновение мне показалось, что я сейчас умру. Они собирались поймать меня и причинить мне такую боль, о которой я даже думать не хочу...

Но затем топот стих, и он начал звучать все дальше и дальше. Они устали? Я действительно была так чертовски быстра? Я имею в виду, что была в школьной команде по легкой атлетике.

Я продолжала бежать по улицам Южного Бронкса, не веря своей удаче. Я была всего в двух кварталах от главной улицы. По моим щекам потекли слезы счастья от того факта, что я сбежала. Я больше никогда не собиралась засиживаться так поздно. К черту деньги. Я собираюсь найти работу где-нибудь в другом месте.

Завернув за угол, я столкнулась с чем-то большим — мужчиной. Прежде чем я успела отступить, он поднес салфетку к моему рту.

Я проснулась от влажного тепла на своей шее. Мои глаза распахнулись, и страх парализовал мое тело. Мужчина лежал на мне сверху... Целовал мою шею... Прикасался ко мне...

К горлу подступила желчь. Меня затошнило.

Я была в тускло освещенной комнате, застыв от ужаса. Серые цементные стены, полные трещин и пулевых отверстий. Двери не было, только занавеска. Сквозь щели пробивались солнечные лучи; в воздухе витала пыль. Тут нет ничего, кроме грязного матраса, на котором я лежала. Комната завибрировала, когда снаружи донеслись слабые стоны.

От ужаса у меня на глазах выступили слезы. Меня похитили.

Мне потребовались все силы, чтобы сдержать рыдания. Мужчина не заметил, что я проснулась, и я не собиралась это менять. Вся моя одежда все еще была на мне, что означало, со мной пока ничего не случилось. Если я сейчас запаникую, они снова накачают меня наркотиками, и тогда у меня не будет никакой надежды.

Тревога затуманила мой разум. Как я собираюсь отбиваться от взрослого мужчины?

И тут я вспомнила: вся моя одежда все еще была на мне, то есть он все еще был пристегнут.

Я благодарю тебя, Боже.

Медленно я опускаю руку к поясу и вытаскиваю маленький нож. Выросшая на улицах Южного Бронкса, я всегда что-нибудь носила с собой. Без колебаний и угрызений совести я раскрыла лезвие и вонзила его мужчине в область шеи сбоку.

Его кровь потекла на меня. Я боролась с позывами к рвоте.

Он умер без единого звука. Я медленно скатила его с себя, чтобы не привлекать внимания.

Скатертью дорога.

Когда я встала, вошел еще один мужчина. Он был одет во что-то вроде зеленой униформы и держал в руках пистолет. Мы в шоке уставились друг на друга. Я, потому что я не знала, как черт возьми я собираюсь его убить, а он, потому что я была девочкой-подростком, покрытой кровью торговца людьми, на которого он, вероятно, работал.

Если бы я ничего не предприняла, то все равно умерла бы. Итак, без размышлений я сделала первое, что пришло в голову: я набросилась на него.

Он обо что-то споткнулся и упал на спину. Я схватила его пистолет, но он перевернул нас.

— Pequena perra!6

Мы боролись друг с другом. Я сжала руки на пистолете, пытаясь отобрать его у него.

Хлоп хлоп хлоп.

Он рухнул на меня, когда пули пробили ему подбородок, и в комнате воцарилась тишина. Я задохнулась, когда из него вытекли мозги, и выбралась из-под него. Я случайно нажала на спусковой крючок. Я была вся в крови двух убитых мужчин.