— Это не просто демонстрация наших возможностей, милорды. Это демонстрация реальности, — сказал я. — Реальности, которую создал Императорский институт прикладных наук и технологий. Реальности, с которой придется считаться. — Я выдержал паузу, давая каждому слову упасть, словно камень. — Государствам, которые не желают мира на основе взаимного уважения и признания новых реалий, будет противостоять именно эта реальность. Сегодня — одна ракета. Завтра — десятки. Сегодня — катера и повозки. Завтра — корабли и армады танков. Выбор за вами, но помните, следующая демонстрация может быть произведена не на старом фрегате, а на новехонькой эскадре. И расстояние будет не три мили, а тридцать.

Я не стал ждать ответа. Повернулся и пошел прочь, к смотровому павильону, оставив британцев в ледяном молчании, среди воя балтийского ветра, который разносил запахи горелого металла и пороха, развеивая их над руинами их прежней самоуверенности. Гром грянул над Балтикой. И отголоски его должны были докатиться до самого Уайтхолла, сметая последние остатки высокомерия. Надеюсь, Паллизер с присными понял главное, говорить с позиции силы теперь может только Россия. Им остается лишь договариваться с нами на наших условиях.

Увиденное в кают-компании «Святой Марии» потрясло капитана «Персеверанса» больше всего, что он видел в жизни. Старый моряк, человек сложной, изрядно запутанной биографии, Артур Клэйборн старался сохранить достоинство — ведь он все-таки британец, черт побери — но пэр Англии, прославленный моряк Дуглас Маккартур за одним столом с русским капитаном да еще явно на дружеской ноге — это немыслимо!

Может, это какая-то азиатская хитрость казаков? Живого Маккартура капитан «Персеверанса» никогда не видел, но его портрет висел на почетном месте в Адмиралтействе, в череде других славных сынов страны, самим Богом назначенной править морями! Впрочем, от разглядывания пэра, Клэйборна отвлек русский. Он поднялся, вежливо протянул руку.

— Капитан Иволгин, командир барка «Святая Мария», — представился он сухо. — Объясните ваше присутствие в зоне российских экономических интересов, капитан Клэйборн?

Капитан «Персеверанса» сразу почувствовал себя в своей тарелке — тарелке английского превосходства.

— Зона российских экономических интересов? — фыркнул он. — Устье реки Маккензи — это зона британского влияния! — Он покосился на Маккартура, ища у него поддержки, но тот оставался бесстрастным. — Мы — научная экспедиция Королевского географического общества! Занимаемся здесь гидрографическими изысканиями.

— Гидрографическими изысканиями? — Русский капитан поднял бровь. — На пароходе, явно способном нести вооружение? С командой, готовой к бою? В непосредственной близости от района, где, по нашим сведениям, готовятся провокации против российских промыслов? Очень странная наука, капитан. — Он сделал паузу, глядя прямо в глаза англичанину. — Мы обязаны защищать интересы Российской империи всюду, куда простираются ее интересы. Ваш корабль задержан до выяснения обстоятельств. Вы и ваш старший помощник — почтенные заложники. Ваша команда не пострадает, если не окажет сопротивления. Попытка уйти будет расценена как враждебный акт и подавлена силой.

Клэйборн снова посмотрел на Маккартура, который почему-то не поставил на место этого зарвавшегося казака, но тот по-прежнему молчал. Неужто пэр Англии подкуплен? Капитан «Персеверанса» понял, что его загнали в угол. Похоже, любой протест здесь бесполезен. Сопротивление — самоубийственно. Он кивнул, с трудом выдавив:

— Я протестую! Это произвол! Но… я не могу подвергать риску своих людей. Мы подчиняемся силе.

Здоровенный мужик — вот уж кто точно казак, которого почему-то пустили в кают-компанию — нагло усмехнулся.

— Да не извольте беспокоиться, господа хорошие, — произнес он. — У нас для вас каморка сыщется. Для проформы — посидите под арестом. Пока начальство не разберется. Пройдемте-с?

Такого позора Клэйборн перенести не мог.

— Капитан Маккартур, сэр! Почему вы молчите? — заорал он. — На ваших глазах британских офицеров подвергают бесчестью!

— Мы с вами оба пленники, сэр, — отозвался капитан «Ворона». — Полагаю, если вы дадите мистеру Иволгину правдивый отчет о своей деятельности, он вас отпустит и вы возьмете на борт своего судна меня и моих подчиненных. И доставите всех нас в старую добрую Англию.

— Где вы, в свою очередь, дадите отчет о потере вверенного вам судна, капитан Маккартур, и предательстве интересов ее величества! — язвительно отозвался капитан «Персеверанса».

— Но прежде, чем это произойдет, сэр, я застрелю вас на дуэли! — вспылил капитан «Ворона».

— Господа! — вмешался русский капитан. — Сообщаю вам, что дуэли на территории российской империи категорически запрещены законом. Господин Кожин, — обратился он к к казаку, — покажите нашим новым гостям место, где они проведут времени не больше, чем им потребуется, чтобы составить полный отчет о своей деятельности.