Воронцов. Перезагрузка. Книга 5

— Лялька, у нас будет скоро Егорушка, наследник твой.

Я аж дар речи потерял. Сердце забилось часто-часто, в голове промелькнула тысяча мыслей сразу. Наследник? Ребёнок? Эти простые слова вдруг обрели какое-то новое, глубинное значение, словно до этого момента я не до конца понимал, что они означают.

Время словно замерло, растянулось, как тягучий мёд. Звуки потонули в странной гулкой тишине, и даже потрескивание углей в печи отдалилось, стало приглушённым, будто доносилось откуда-то из другого мира. Я чувствовал, как кровь пульсирует в висках, как немеют кончики пальцев, как перехватывает дыхание.

А потом накатила волна — тёплая, мощная, захлестнувшая с головой. Радость — такая яркая и чистая, что на миг ослепила. Я — отец! У меня будет сын или дочь! Моя кровь, моя плоть, моё продолжение в этом мире. Человек, который понесёт частичку меня дальше сквозь время.

Эта мысль отозвалась внутри чем-то древним, первобытным — инстинктом продолжения рода, желанием оставить след, не исчезнуть бесследно. И одновременно с этим пришло осознание огромной ответственности — ведь теперь я буду отвечать не только за себя, но и за новую жизнь, которая только-только начала формироваться.

Странно, но в тот момент я особенно остро ощутил связь с родителями — своими, оставшимися где-то там, в будущем, которое для меня стало недостижимым прошлым. Я вспомнил, как отец учил меня кататься на велосипеде, как мама прикладывала холодный компресс к разбитой коленке. Сколько терпения, любви, заботы они вложили в меня! И теперь мой черёд — передать эту любовь дальше, своему ребёнку.

В груди разлилось тепло, которое постепенно заполняло всё тело, достигая самых кончиков пальцев. Казалось, я физически ощущаю, как что-то меняется внутри, словно включился какой-то новый механизм, о существовании которого я раньше не подозревал. Это было странное, но удивительно приятное чувство — словно я наконец-то нашёл недостающую часть себя.

Глаза защипало от непрошеных слёз. Я моргнул, пытаясь сдержать их, но они всё равно навернулись — светлые слёзы радости, которых не нужно стыдиться. В конце концов, я был далеко не первым мужчиной, которого известие о будущем отцовстве довело до слёз.

Я смотрел на Машку — на её лицо, освещённое отблесками огня, на её глаза, в которых читалось ожидание, надежда, волнение. Она была невероятно красивой, какой-то особенной, светящейся изнутри. Мать моего ребёнка… Эти слова звучали в сознании как величайшая драгоценность, как самый важный титул, который только может носить женщина.

Обняв Машку, я прижал её к себе так крепко, что она тихонько охнула. Уткнулся лицом в её волосы, поцеловал в макушку, в висок, в щёку — не страстно, а нежно, с каким-то благоговением.

— Ты у меня чудо, — прошептал я, с трудом справляясь с дрожащим от волнения голосом. — Наследник — это здорово.

Она улыбнулась — так светло и радостно, что вся изба словно наполнилась солнечным светом, хотя за окном давно стояла ночь.

— Бабка Марфа говорит, сын будет, — сказала Машка, положив руку на свой ещё плоский живот. — Сердце у меня стучит по-особому, да и снится мне всё больше рыба — к сыну примета.

Я улыбнулся — в моём времени были УЗИ и анализы, позволяющие узнать пол ребёнка задолго до рождения. Но здесь, в девятнадцатом веке люди полагались на приметы, сны, народные поверья. И кто знает, может, в них и правда была своя мудрость, недоступная современной науке?

Заметив в руке Машки бокал с наливкой, я осторожно взял его и отставил в сторону.

— А вот этого, солнышко моё, теперь тебе уже нельзя, — сказал мягко, но твёрдо.

Машка, надув губки, с недоумением посмотрела на меня:

— А почему наливку нельзя? — спросила она с лёгкой обидой в голосе. — Она же вкусная. Я всего чуток…

В её голосе звучало искреннее недоумение. Конечно, откуда ей было знать о вреде алкоголя для плода? В этом времени женщины пили вино и до, и во время беременности, не видя в этом ничего дурного. Да и мужчины тоже не особо задумывались о таких вещах.

Я не стал читать лекцию о вреде алкоголя для беременных и для будущего ребёнка, но вкратце объяснил:

— Понимаешь, Машенька, ребенок сейчас растёт в твоём животике, питается тем же, что и ты, — начал я, подбирая простые и понятные слова. — Когда ты пьёшь наливку, она попадает и к нему. А ему это вредно — может вырасти слабеньким или больным.

Я взял её за руку, погладил по ладони:

— Представь, что ты даёшь наливку маленькому ребёночку. Разве стала бы ты такое делать?

Машка задумалась, и я увидел, как в её глазах появляется понимание. Она отрицательно покачала головой:

— Нет, конечно, — сказала она. — Дитя малое, куда ему вино? Вредно.

— Вот и для нашего ребенка это сейчас вредно, — мягко продолжил я. — Подождать нужно, пока не родится и не подрастёт. А пока лучше пить молоко, квас некрепкий, отвары ягодные — это и вкусно, и полезно.