— Сложно… — неожиданно призналась Анька. — Давай делать вместе. Сейчас я прочерчу контур тела, а потом посмотрим по цветам.

Анька умела рисовать быстро и сразу набело, без исправлений, это не отнять… Она быстро набросала контур женской фигуры. Сначала хотела нарисовать большую грудь и уже подняла розовый фломастер, но развернулась от мольберта, ехидно посмотрела на смутившуюся Арину и нарисовала как есть… Арина тут же вздохнула и укоризненно покачала головой. Будущая маман просто несносна!

Рисунок был относительно быстро готов. Причём, уже нарисовав его, Анька, подумав, добавляла какие-то штрихи. Например, лямок на сарафане теперь было не две, а четыре, по две на каждой стороне. Они отходили от сарафана раздельно и соединялись в одну на каждом плече. Была и ещё очень важная деталь, которую привнесла Анька дополнительно. На груди она штрихами и точками обозначила на розовом фоне половину круга, от него исходящие вниз чёрточки, означающие волну и сбоку кусочек пальмовой ветки. И платье сразу заиграло смыслом! На нём было видно скрывающееся за гладью океана Солнце, бросающее блики на воду, а сбоку пальму. Тропическая тема на все сто! Малиновое небо и оранжевая вода океана. Так изображали художники во времена Арины заходящее за океан солнце, бросающее огненную дорожку на водную гладь, слегка тревожимую мелкой волной. Сразу же эта картина словно встала перед глазами.

— Ну как? — Анька вопрошающе посмотрела на Арину.

— Прекрасно! — похвалила удивлённая Арина. — Просто восхительно!

— Ну вот, можешь забрать себе! Дарю! — Анька сняла с мольберта лист формата А3 и помахала перед носом Арины, попытавшейся взять его. — Ха-ха-ха! Говори, какой второй рисунок рисовать!

Арина положила подаренный лист на стол и задумалась, жестом показав, чтобы Анька клала чистый лист на мольберт. В её времени очень красивое платье было у Анны Зенитовой, по мотивам танца которой она поставила свою произвольную программу на музыку балета «Египетские ночи». Сейчас Арина вспоминала, какое платье было у Зенитовой. И понимала, что в этом времени она не сможет повторить такой же крой, помешает несовершенная технология и отсутствие необходимых предметов. Платье Зенитовой было обильно украшено стразами, дорогой бижутерией, создававшей впечатление восточной роскоши. Сшито дорохо-бохато. Естественно, никаких стразов, никакой бижутерии здесь, в СССР-1986, она бы не нашла, или их поиск оказался бы сильно растянут во времени. А если бы нашла, получится ли ручным методом отделать платье так, как отделала Зенитова? Таких богатых платьев она здесь не видела ни у кого, даже на чемпионате мира, даже у богатых американок и немок. Значит, сейчас придётся придумывать что-то самой, что-то оригинальное и такое, чего ещё не было ни у кого. Остановиться на том варианте, который ей пришёл в голову, когда она выбирала музыку. Он мог оказаться выигрышным. Только сейчас Арина решила его ещё более упростить.

— Ты знаешь, что такое туника? — спросила Арина у Аньки.

— Примерно, — согласилась будущая маман. — Одежда древних людей в Египте и Риме.

— Отличительная черта туники — это её свободный прямой крой. Моё платье будет свободное, с короткими рукавами.

— Цвет? — спросила Анька, несколькими мазками набросав женскую фигуру в тунике, свободно спадающей, как Люська и просила, до середины бедра.

— Цвет будет чёрный, — уверенно сказала Арина. — Он будет означать египетскую ночь. Впереди по центру сверху вниз будет идти ряд узоров из квадратных спиралей золотистого цвета. Сзади на спине будет широкая золотистая полоса, тоже идущая снизу вверх. Я, конечно, не знаю, можно ли в это время сделать нечто подобное. Но мне бы так хотелось. Если не получится сделать вставки золотистыми, то и спирали, и узоры будут жёлтого цвета. Золотистый или жёлтый цвет будут означать пустыню и песок.

— В этом времени? — рассмеялась Анька. — А в каком времени такие платья возможны? Забавно ты говоришь, Люська. Но, мне кажется, подходящие материалы должны быть в ателье. У робота Вертера в фильме про Алису Селезнёву был костюм из блестящей ткани. Но у меня нет золотистого фломастера, и всё, что должно быть золотистым, я нарисую жёлтым.

Через несколько минут эскиз и этого платья был нарисован мастеровитой Анькой. На рисунке была изображена чёрная туника свободного покроя, длиной до верха бедра, на которой сверху вниз шли в ряд четыре квадратных спирали. Сзади тянется широкая жёлтая полоса, проходящая от верха до низа спины. Анька добавила ещё вырезы сбоку на бёдрах.

— Пусть все видят твои ляжки! — рассмеялась она.

Арина вынуждена была признать, предложение маман было неплохим. Да и вырезы значительно облегчали бы исполнение элементов, той же самой либелы, бильмана или заклона.

— Да, ты права, с вырезами будет лучше, — согласилась Арина. — Ну что ж, выглядят оба рисунка замечательно. Я очень рада, что ты сделала так, как я хотела. Знай, что в моих платьях будет часть твоего таланта. Как и договаривались, я куплю тебе шоколадку, даже две.

Радости ребёнка не было предела. А Арина думала, что сделала ещё один шажок в решении своих проблем, пусть и не явный, но очень значимый. Теперь, после отпуска, предстояло отнести эти эскизы в ателье, где работала мама Марины Соколовской. Сейчас заниматься ничем не хотелось: намаялась уже. Приближался отпуск, месячный, июньский, и начать его Арине предстояло с первого сезона в спортивном лагере «Совёнок»…

Спортивный лагерь «Совёнок» формально принадлежал государству в лице Комитета по физкультуре и спорту Свердловской области, но, естественно, были у него и шефы, одним из которых, являлся Уралвагонзавод, который за счёт этого имел право отправлять в лагерь по своему усмотрению 20 детей своих рабочих и служащих. Отбор в лагерь был строжайший, и попасть туда считалось не так-то просто, профком как мог изворачивался при дележе путёвок.

При выдаче путёвок заводским работникам зачастую они доставались не спортсменам, а обычным ребятам, которым в Совёнке, с его муштрой, было трудновато. Какая-то часть путёвок раздавалась через Комитет по физкультуре и спорту Екатинска, но там квота была ещё меньше: всего 10 путёвок, по которым ездили дети-спортсмены тех родителей, кто не работает на заводе.