Шрифт:
Вовка сидел гордый, и все мы ему завидовали.
– «Утонувших почти не было, но вскоре появились первые раненые. Среди них - наш скромный боевой товарищ Сеня Пантюхин. Своей головой он героически разбил в куски противотанковую мину и обеспечил продвижение вперед наших частей…»
Длиннющая Томка Булкина заплакала.
– Ты чего?
– Сеню жалко…
– Да я в порядке, - застенчиво сказал Сеня.
– Даже шишки на затылке нету… Посмотри!
– Его медицинская сестра спасла, - подсказал я Мишке.
– Надя Лапшина. Она ему говорила: «Потерпи, миленький!..»
Надя посмотрела на меня так, как бы мне хотелось, чтобы она смотрела только на меня.
– Очень интересный эпизод, - сказал Мишка и набросал несколько фраз на отдельном листочке.
– Так будет верно?
– Он прочел: - «Вернула Сеню к жизни медицинская сестра Надя Лапшина. Со словами «Потерпи, миленький!» она аккуратно, как на швейной машинке, зашила ему все раны. Сеня ринулся в бой…»
Теперь уже Надя посмотрела на Мишку. Посмотрела так, как бы мне хотелось, чтобы она смотрела только на меня.
– «О подвиге всеобщего любимца Владимира Трушина - славного разведчика, рассказывают теперь легенды. Браконьеры напустили на него своих свирепых собак с огромными, как у слонов, ушами, а потом опутали с ног до головы стальной цепью и зверски разорвали его новую майку…»
– За майку влетит, - вздохнул Вовка Трушин.
– Не влетит, - сказал Мишка.
– Слушай дальше: «Это последнее, что известно о Трушине».
– Тогда другое дело, - повеселел Вовка.
Мишка закончил чтение письма:
– «Бой длился два дня и две ночи. Мы победили и пошли ужинать. До свидания!»
Мы похвалили Мишку за точное изложение событий и действительно пошли ужинать, и поели с большим аппетитом.
Три дня лагерь жил своими обычными заботами и радостями. А на четвертый произошло событие, для описания которого не хватило бы даже Мишкиной фантазии. Часов в десять утра мы увидели, как по знакомому нам проселку в сторону лагеря мчится длиннющая вереница машин. Старые и новые «Волги» с шашечками на боках, «Жигули», «Москвичи» и «Запорожцы», обгоняя и даже, как мне показалось, толкая друг друга, с жалобным ревом сигналов приближались к нам на первой космической скорости.
Сомнений возникнуть не могло - в лагерь спешили родители. По почему? Почему?! Что случилось? Наверное, что-то ужасное. Да еще у всех разом! Мы терялись в догадках. Волнение сжимало горло и давило грудь. Некоторые девчонки заплакали.
О причине родительского нашествия первым догадался Мишка.
– Письмо, - коротко сказал он.
– По домой писал один ты!
– Телефоны, - снова коротко сказал Мишка.
Да, теперь это поняли самые недогадливые: причиной переполоха было Мишкино письмо. В нем содержалось достаточно страхов, чтобы всполошить родителей, даже если они поверили не во всё, что там было написано. Наша сладкая мечта о мужестве и стойкости обратилась в горькую действительность, которая в ближайшие минуты могла потребовать именно этих качеств: и мужества и стойкости.
Разрывами гранат хлопнули дверцы автомобилей.
– Десант, - тихо промолвил Мишка.
– Теперь настоящий…
Еще издали убедившись, что все мы целы и невредимы и совсем неплохо выглядим, родительский десант, облегченно охнув, повел наступление густой цепью.
Все мы будто вросли в землю. Один Мишка смело пошел вперед навстречу опасности. Сделав несколько шагов, он остановился и крикнул:
– Здравствуйте, папа и ма…
Потом всё смешалось.
«Закон Сазонова - Рубцова» или закрытие открытия
Кончились зимние каникулы. Мы с Мишкой отдохнули и пришли в рабочее состояние. Именно в этот период мы и сделали свое открытие, которое на некоторое время обессмертило наши имена среди учащихся нашей школы.
Как-то Галина Владимировна вызвала меня и не вызвала Мишку. Уроки мы учили вместе, все задачки решили, примеры тоже, оба прекрасно подготовились. Я получил пятерку, а Мишка ничего.
– Обидно, - сказал Мишка, - что такие прочные знания пропадают!
– Они пригодятся на будущее, - заверил я.
– И потом, тебя вроде недавно спрашивали.
– Три математики назад. Сегодня четвертая.
– Могли, конечно, вызвать. Вот на второй нечего волноваться.
Мы принялись рассуждать на эту тему, прикидывать, когда опасность вызова к доске больше, когда меньше, когда ее вообще нет, и вдруг нежданно-негаданно пришли к выводу, который мог бы, наверное, сделать любой учащийся, но почему-то не сделал.
Вот что мы для себя уяснили: если сегодня тебя вызвали отвечать, то уж завтра почти наверняка не спросят, но, чем больше времени прошло после ответа, тем вероятность того, что ты окажешься у доски, возрастает, и тут уж надо быть начеку. Вроде бы все об этом хорошо знают, однако ни один человек данное явление с точки зрения науки не оценил.