* * *

Нио подбросил в костер еще дров, и тот с жадностью их проглотил. Костер жарил так, что вблизи сидеть было невозможно Но не костер мешал Нио заснуть. В памяти постоянно возникал образ того Джима, которого они встретили в начале перехода.

"Тот Джим был очень мрачен, - думал Нио, - почему он не стал с нами говорить? Может быть, потому, что все смогли выйти из Вечного города, а он нет? Да, наверное. У него и одежда была другая. Это был не тот Джим, который с нами...
– Мысли у Нио стали путаться, и он, пытаясь их прояснить, старался припомнить, как выглядел "тот" Джим.
– Конечно, у него костюм был из какого-то темного материала, и с левой - золотистая нашивка. А мечи? А мечи у него были, И пистолет еще был какой-то. Нет, это не этот Джим, решил Нио, - Это другой Джим, который без нас". С этой мыслью Нио блаженно заснул.

* * *

Джим очнулся и поднял голову. На него смотрел Сартос, тот же старина Сартос.

– Сартос, - сказал Джим.

– Здравствуй, Джим.

– Сартос!
– воскликнул Джим. Тревожные мысли захлестнули его, как бушующее море.
– Скажи, Сартос, им поможет ТО, что я сделал?

– Пойдем, - сказал старик, - по дороге расскажешь.

– Вначале они шли молча. Джим собирался с мыслями. Потом проговорил:

– Понимаешь, Сартос, когда я шел вместе с ними, я встретил себя. И я сам себя предупредил, я всех предупредил. Но равно ничего не помогло. Теперь вчера, когда я возвращался... Я прошел мимо, думая, что, может, так изменю ход событий. Это правда, Сартос?
– Джим остановился и схватил старика за плечи.
– Скажи, Сартос, что-нибудь изменится?

– Нет, - проговорил Сартос.

* * *

После короткой разведки экспедиция вышла из тоннеля.

Ярко-красное большое солнце контрастировало с синим небом очень эффектно. Самым неестественным здесь, на иссушенном солнцем пустыре, был маленький холмик с входом в переход, из которого только что вышли земляне. Что бы с ними ни случилось, обратная дорога в Вечный город будет их ждать и никуда не денется. Это один из маленьких капризов ПЕРЕХОДА. Когда заходишь, попадаешь в Вечный город. Когда выходишь - мир будет уже другим.

Оружие было наперевес, и все то и дело осматривались.

– Дмитрий, - нарушил молчание Суен.
– Поставь радиомаяк.

– Уже поставил.

– Хорошо. Дэймон, как у тебя с анализом воздуха?

– Норма, командир.

– Отлично. Всем снять кислородные маски, - приказал Суен, - разбиться по парам для поочередной смены носильщиков. Пошли.

Экспедиция выстроилась по ходу в колонну.

– Слышь, Тодеуш?
– позвал Вадим.

– Да?
– отозвался Тодеуш.

– Ты чего это оглядывался, когда из тоннеля выходили? Смотрел, не идет ли за тобой жена?
– сострил Вадим.

– Нет, Вадим. На этот раз я смотрел, чтобы с тебя запчасти не сыпались.

Все засмеялись. Настроение приподнялось. Солнце нещадно палило. Казалось, оно вообще застыло на месте.

Настала очередь Джима нести носилки. Он был в паре с Дмитрием. Дмитрий снял с плеча автомат, положил на носилки и встал впереди. Джим все время смотрел под ноги, чтобы не упасть. Уродливая, полопавшаяся земля навевала грустные мысли. И опять лил этот нещадный соленый пот, который резал глаза и вызывал в теле мучительный зуд.

– Помню, когда в последний раз спал с женой, она меня спросила: "Почему это ты, дорогой, так натопил?" А я ей отвечаю: "Тяжело в учении, легко в бою". Так она мне потом такую "баню" устроила, еле выжил. Не поняла меня... ха-ха... Думала, я во время экспедиций без конца женщин меняю... ха-ха... в экстремальных условиях.

– Только нам не надо заливать, - подхватил Вадим.
– Думаешь, мы не видели, как в прошлом переходе ты с обезьянами любезничал? Жаль только, обезьяна неграмотная тебе попалась, а то бы ты ее живо в постель затащил.

Когда стало нестерпимо жарко и даже грубый юмор перестал помогать, сделали привал. Решили идти вечером и по возможности всю ночь. Люди медленно попадали в блаженстве на землю, прикрываясь от солнца плащами и блестящим полиэтиленом. Дмитрий лег рядом с Джимом и предложил закурить.

– Нет, спасибо, - ответил Джим.

– Ну как хочешь. Было бы предложено, - сказал Дмитрий, - а помнишь, как мы отдыхали на Гринуалде? Джим рассмеялся:

– Да, Дима, это было великолепно. Светило неназойливое солнышко. Щебетали трехметровые птички, а мы сидели на деревьях и ждали удобного случая, чтобы добраться до тоннеля.

– Ну, ты там прекрасно отдохнул, по-моему.

– Это тебе показалось. Помню, какое у тебя было выражение лица, когда эти ползучие гады напали. Ты тогда скорчил свою знаменитую рожу, прокричал "Шухер!" и полез на дерево.
– Джим улыбался.

– Ладно тебе, Джим. По-моему, ты в любой вылазке отдыхаешь.

– Ты не прав. Я ищу.

– Все ищут, а ты испытываешь еще и наслаждение от всего этого.

К ним подошел Суен, сел рядом.

– Воды осталось на один день пути. Если ничего не найдем, придется возвращаться назад.