– Я убеждена, что слугой вы были отменным. Вы, как хамелеон, умеете менять окраску применительно к обстановке.
– Макси помолчала, пытаясь сформулировать впечатление, создавшееся у нее после многих дней путешествия вместе с Робином.
– Но, легко находя общий язык с человеком любого круга, вы всегда сами по себе, никогда не смешиваетесь с толпой.

– Максн, вы меня пугаете. Я не ожидал от вас такой проницательности.
– И, не дав ей возможности дальше развить свою мысль, Робин продолжил:

– Скоро мы будем в Лондоне. С чего вы хотите начать расследование обстоятельств смерти вашего отца?

– Сначала я пойду в гостиницу, где он умер, в надежде узнать что-нибудь от слуг. Кроме того, я знаю имена его старых друзей, которых он собирался навестить.

– Ну а что вы собираетесь делать после того, как узнаете правду и примете соответствующие меры?

Робин пристально смотрел на нее.

Макси покачала головой, вертя в руках серебряные щипчики и безуспешно пытаясь разобрать выгравированный на них вензель.

– Вернусь в Америку и поищу работу в каком-нибудь книжном магазине. Так далеко вперед я пока не заглядывала.

Взяв щипчиками кусок сахара и бросив его в чашку, она поправилась:

– Нет, это не совсем так. Обычно я все же хотя бы смутно представляю себе, что со мной будет дальше. Не то чтобы я умела предсказывать будущее - просто у меня есть предчувствие, чем закончится тот или иной этап моей жизни. Например, когда мы с отцом ездили по Америке, я всегда знала, достигнем мы того места, которое наметили, или нет. Когда мы с отцом отправились в Англию, я ни минуты не сомневалась, что мы туда благополучно доплывем и что я познакомлюсь со своими английскими родственниками. Да если на то пошло, уходя из дядиного дома, я точно знала, что доберусь до Лондона.

– А вы предчувствовали, что на пути в Лондон у вас будет столько приключений?
– поинтересовался Робин.

– Нет, и уж во всяком случае у меня не было предчувствия, что я встречу такого человека, как вы.
– Макси улыбнулась Робину.
– Но когда я сейчас пытаюсь заглянуть в будущее, я не в силах предугадать, во что оно выльется. Мне это напоминает одно лето в Америке, когда мы отправились в Олбани. У меня не было никаких оснований считать, что нам не удастся туда добраться, но я как-то не могла представить себя в этом городе. Так и вышло: отец заболел в дороге, и нам пришлось на несколько недель задержаться в Вермонте. А в Олбани мы в тот год так и не попали. Что-то в этом роде я чувствую и сейчас.

– А что именно вы чувствуете?
– нахмурился Робин.

– У меня ощущение пустоты. Возможно, в моей жизни наступит поворот, который я даже не могу себе представить, потому что ничего подобного в прошлом у меня не было, - медленно проговорила Макси.
– Я всегда знала, что не буду до конца своих дней бродячим торговцем книгами, но я не знала, когда и как окончится этот этап моей жизни. Но как только отец сообщил мне о своем решении поехать в Англию, я поняла, что больше к этой жизни я не вернусь.

– Я встречал много случаев интуитивного предчувствия, и жизнь научила меня с ним считаться. А вы можете вглядеться в будущее? Может, тогда у вас появится хоть смутное представление о том, что нас ждет в Лондоне. Если нас подстерегает там опасность, хорошо бы к ней подготовиться.

– Не знаю, получится ли, но попробую, - с сомнением в голосе сказала Макси.

Она закрыла глаза, расслабилась и представила себе карту Англии. Серебряная извилистая лента отмечала ее путь из Дарема. Она становилась ярче в Йоркшире, где Макси встретилась с Робином. Ну а что будет в Лондоне? Макси изгнала из головы все мысли.

Тьма, хаос, горе... Что-то немыслимое...

Макси вскрикнула и выпрямилась в кресле. Ее рука дернулась, сбив чашку на паркетный пол, и та разлетелась вдребезги. Макси с ужасом посмотрела на осколки. Сердце ее бешено колотилось.

– Разбила, - глупо проговорила она.

– Черт с ней, с чашкой!
– сказал Робин, уже подскочивший к ней и обнявший ее обеими руками. Макси спрятала лицо у него на груди.

– У вас предчувствие, что в Лондоне случится что-то ужасное?
– тихо спросил он.

Макси попыталась посмотреть на жуткий черный водоворот, представший ее мысленному взору и чуть не затянувший в свою страшную глубину, но ее сознание шарахнулось, как испуганный жеребенок.

– Это было нечто, недоступное моему воображению. Нечто такое ужасное, что я не в силах его понять. Руки Робина сжались вокруг нее.

– Может быть, ваша собственная смерть?
– спросил он.
– В таком случае я вас увезу в противоположном направлении. Я не пущу вас в Лондон, даже если для этого мне придется привязать вас к лошади.