– Ну, Константин Иванович, пора бы поконкретней изложить суть дела. Куда едем, каков план? А то вы все втемную да втемную.

– Едем пока в Шеробад.

– Что значит "пока"?

– Там еще километров пятьдесят.

– Куда?

– Этого я вам пока не скажу. Какой-никакой, а хоть минимальный залог моей безопасности.

– Может быть, - прикуривая, согласился Олег, - вы и правы. Я обещаю вам: если баксы вернутся, у вас все будет нормально.

– А если нет?

Он пожал плечами и выбросил едва закуренную сигарету:

– Поедемте со мной, в джипе удобнее.

– Да нет, спасибо, я как-то притерпелся.

– Как хотите.

Кишлак Рохат оказался унылым серо-пыльным местечкам, стонущим от жары под жестоким полуденным солнцем. В дрожащем раскаленном мареве он казался ирреальным средневековым миражем. Глинобитные унылые дувалы, в тень которых жались овцы, и голые, чумазые, дочерна обожженные солнцем ребятишки, составляли две или три улицы этого Богом забытого селения. Если бы не десяток автомашин, затаившихся во дворах, можно было бы смело сказать, что я вернулся лет этак на тысячу назад.

Глинобитную кибитку Акрама нам показали сразу. В грязном халате и калошах на босу ногу хозяин стоял у входа в свою обитель, с интересом наблюдая, к кому же пожаловали редкие здесь гости.

– Теперь не дергайтесь, - как можно спокойнее приказал я страже, выбираясь из "Нивы".

Слава Богу, Олег это понял сам, потому что дверцы джипа оставались закрытыми.

– Здравствуйте, - как мог приветливее поздоровался я с тридцатилетним бородатым мужчиной.

– Ассалям-аллейкум.
– Он протянул мне смуглую заскорузлую руку, мытую, очевидно, еще в прошлом месяце, но я все-таки с чувством и радостью схватил и затряс ее.

– Скажите, как мне увидеть Акрама?

– Я и есть Акрам. Как дела? Как семья, как дети?

– Спасибо, хорошо.

Он зацокал языком, вероятно выражая одобрение. На всякий случай и я поинтересовался его семьей, родственниками и их благополучием.

– Ай рахмат, брат. Заходи в дом, друзей тоже зови. Чай пить будем, лепешка кушать.

– Спасибо, Акрам, только некогда. Я от Лины Александровны. Сама-то она приехать не могла, меня вот послала.

Акрам насторожился. Обжег меня черными агатами глаз и вдруг, сделав удивленно-глупую физиономию, заныл:

– Э-э-э... О чем говоришь, брат? Какой такой Лин Лександровна? Никогда такой не знал. Извини, брат, спешу я.

Ясно: я спугнул его или не я, а кто-то до меня. Возможно, дошли сведения о гибели Сашки-змеелова, а в этом случае показываться на змееферме было бы полным безумием. Или же... или же те двое уже там. Вот и нам появиться в том месте было б в самый раз - ради этого я и ехал.

Но как узнать? Акрам замкнулся и порывался скрыться за своим чертовым дувалом, а этого допускать нельзя - это моя единственная ниточка жизни.

– Подождите, Акрам, может быть, я не к тому обратился? Может быть, еще один Акрам у вас живет?

– А-а-а... Живет, живет. Акрам Кадыров есть еще, хороший человек, через три кибитки живет. Наверное, вы к нему.

– Спасибо вам.

Он выжидал, пока я отправлюсь к явно мифическому тому Кадырову.

Кроме детворы, на кривой улочке, с обеих сторон притиснутой слепыми дувалами, никого не было. Я подошел к сидящему на переднем сиденье Роману и тихо, но властно вдолбил:

– Этот человек нам нужен. Силой его - в машину и чтоб незаметно. Ясно?

– Понял, - так же тихо ответил он.
– В джип, там стекла тонированные.

– Как знаешь. Да это не тот Акрам!
– уже громко заругался я, жестикулируя.
– Тот, другой, говорит, вон там живет.
– Я указал на то место, куда меня направил бородач.

– А какого ж ты!
– так же громко заорал Роман, вылезая из машины. Пойдем, Киля!

Стараясь прикрыть происходящее за моей спиной от бегающих рядом детей, я добрел до нужной мне кибитки и спросил Акрама.

– Акрам - я, - важно ответствовал десятилетний парнишка с годовалой сестренкой на руках.

– А! Извини, я по переписи. Ты учишься?

– Учусь. В четвертом классе.

– А кто у вас не учится?

– У нас все учатся.

– Это хорошо. Я с проверкой приезжал.

Когда я повернул обратно, улица была пустынна, а посередине безмолвно замерли джип и "Нива". Разговаривая с пацаном, я краем уха старался уловить шум. Но - ни звука. Работать мальчики-бандиты умели. Не грех бы кое-кому и поучиться. Передняя дверца джипа распахнулась, лишь только я поравнялся с ним.