– Ливни, - сказал ему Небольсин.
– Лей, не бойся.

В темном углу сидели двое военных. В кожаных комбинезонах, простроченных швами; на головах - замшевые шлемы. А на плечах погоны: один - юнкер, другой - капитан.

– Садись, молоток, с нами, - предложил старший.

За выпивкой познакомились: юнкера звали Постельниковым, а капитана Кузякиным.

– Он у меня дворянин, - показал Кузякин на юнкера.
– Ну я-то сам из мужиков буду. Вылетал себя в капитаны!

– А что это вы так странно одеты?
– пригляделся Небольсин.

– Так мы же пилоты. Гробы с заводной музыкой. Сегодня только с аппаратами выгрузились. Вот теперь коньяк нас заводит, чтобы дальше лететь. Только машины на лыжи переставим.

Летчики пили действительно здорово. Как-то отчаянно, словно приговоренные. И стукались лбами. Но пьянели мало. Лицо капитана Кузякина было запоминающимся: правая бровь выше левой, а вверх от переносья тянулась через лоб глубокая складка.

– Чего смотришь?
– сказал Кузякин.
– У меня карточка такая, верно... теперь не исправишь. Когда четыре года подряд будешь в пулемет щуриться, так и бутылка тебе целью покажется... расстрелять ее, да и только!

А здесь можно летать?
– спросил Небольсин.

– Можно, - ответил юнкер.
– Вон Нагурский еще в четырнадцатом до самой северной оконечности Новой Земли слетал.

Капитан Кузякин распахнул куртку, и в потемках вдруг засверкала его грудь, обвешанная орденами. Это был не человек, а иконостас, бог войны и гибели под облаками. Небольсин выразил ему свое восхищение.

– Наше дело не шпала с рельсой, - усмехнулся Кузякин.
– Я ведь - ас, обо мне даже в Америке пишут. С уважением, как об адмирале Колчаке, который сейчас там американцев мины ставить обучает... Видать, сами-то не шибко умеют!

– Сколько же вы сбили немцев?

– Тринадцать. Только официально заверенных. А так и больше, конечно. Да не всякого докажешь.

– А вы?
– обернулся Небольсин к Постельникову.

– Два, - ответил юнкер.
– Но я злой... собью и больше!

– Это верно, - заметил Кузякин.
– Он у меня злой плюгавец. Я вот с такими, как он, заслужил от немцев красный круг...

Небольсин очумело мотнул головой - не понял.

– Там, где мы летали, - пояснил Кузякин, - там немцы обводили циркулем по карте триста верст в округе и писали: "Из этих районов наши самолеты никогда не возвращаются..."

– Плесни мне, Коля, - сказал юнкер.

– Хоть залейся, Ваня, - ответил капитан, берясь за бутыль. Они оба очень нравились Небольсину - люди мужества и отваги: юнкер Ваня, капитан Коля, и оба - грозные русские асы (слово тогда еще новое, означало оно "туз", но уже страшное слово).

– Откуда же вы сейчас?
– спросил Небольсин, стараясь не напиться, что было нелегко в соседстве с летчиками.

– Сейчас из Англии, - ответил Кузякин.

– Что там делали?

– Да мы с Ванюшкой учили англичан выходить из штопора.

– Выучили?

– Ничего-о... Пять в смятку, а шестой, словно котенок, на свои лапы выкрутился. Теперь дело пойдет. Англичане народ упрямый. Летать умеют.

Капитан Кузякин положил руку на плечо инженера.

– Ну-ка, - сказал, - поведай, что тут творится? Небольсин определил положение на Мурмане одним хлестким словом.

– А куда вам надо?
– спросил потом.

– Думаем завтра лететь. На юг! Чего нам тут делать? Семьи у нас в России... Большевики там или белые - это уж потом разбираться станем. А сейчас - домой. Надоело!

– И много наших... там? В Англии? Во Франции?

– Русских-то? Да просто кишит Европа. И все как бараны.

Один - туда, другой - сюда. Сами себя потеряли. Под Парижем траншеи роют - опять русские. А мы вот вернулись. Погибать -один черт И даже везем нечто новенькое на родину.

Юнкер показал Небольсину на пальцах:

– Синхронизация стрельбы с пропеллером... Понимаете?

Небольсин, конечно, не понимал, и Кузякин пояснил:

– Пулеметы у нас прямо через винт стегали. А чтобы пули не разбили пропеллер, на лопастях были отсекатели из твердой стали. Стреляешь, бывало, а половина пуль бьется прямо в пропеллер. И - рикошетит... Вон, - показал Кузякин на свое лицо.
– Вот тут, на щеке... тут, под глазом... Видишь? Это меня рикошетом поздравило.

– Ну а теперь, - досказал юнкер, - движение пропеллера идет в расчете с вылетом пуль, и пули пролетают мимо винта... Вот только не знаем как, задумался Постельников.
– Лететь к большевикам или все же лучше здесь остаться?

– Летите, - посоветовал Небольсин.
– Летите... Главнамур вас здесь не задерживает?

– Да мы у него и спрашивать не станем, - ответил Кузякин.
– Слышал, Ваня?
– спросил он юнкера.
– Вот человек говорит, не станет же врать... Здесь худо. Так что завтра - контакт!