– А покрашено так, что не подумаешь. Вроде бы - дерево! Старший писарь равнодушно бросил конверт на полочку.

– А вот, - спросил, - был послан к вам такой Перстнев...

– Перстнев?
– задумался Небольсин.
– Нет, не помню. Ничего не помню. Знаете, у нас было столько потерь... столько потерь! Французы не щадят наш корпус, посылают сидеть прямо на проволоке. И - газы! Разве тут всех упомнишь?

Поковылял обратно. А на сходне сказал часовому:

– Счастливцы! Хоть Мурман, но все же родина...

9 января 1917 года крейсер "Аскольд", завывая сиреной, вышел из гавани Тулона и, миновав Гибралтар, устремился на норд. Именно там, в доках Девонпорта, близ Плимута, его и настигла весть из России о Февральской революции. Андреевский флаг с синим крестом на белоснежном поле - флаг громких побед русского флота - с гафеля спущен не был. Но рядом с ним вызывающе расцвел красный - флаг Революции.

* * *

Представителем от кают-компании в состав ревкома крейсера вошел и был радушно принят матросами мичман Вальронд.

Глава восьмая

Власий Труш - удрученный революцией - сказал:

– Так и быть, уж я пойду сзаду. И буду следить, чтобы народец наш, особо из пополнения, по пивным не разбежался.

– Дурень!
– ответил ему Павлухин.
– Ты сам в пивную не дерни. А ребята толк понимают...

– К маршу-у-у...
– залихватски пропел Вальронд.

Глухо замолотили барабаны, бились палки в отсыревшие кожи. Жалобно звякнули медные тарелки, блестя на солнце, которое вдруг на минутку выглянуло, и забубнила выставленная вперед ужасная труба геликона: будь-будь, будь-будь.

Тронулись маршем: по четыре в шеренге, шаг с оттяжкой, клеши плещутся на ветру, ветер стегает мокрые матросские ленты.

"Будь-будь, будь-будь, будь-будь... Тра-та-та-та!"

Пошли. Через весь Плимут. Чеканя шаг. Знай наших!

И полоскалось на ветру Красное знамя. А впереди колонны шагал матрос Кочевой, неся над собою ярко начищенный самовар. И на самоваре том была надпись - такая:

От рабочих Плимута - матросам Русской революции

Глухо рокотал судовой оркестр, выпевая в серое небо Англии медноголосые возгласы марша - марша революции...

В шинели, затянутой сеткой мороси, шагал мичман Вальронд и думал. Он думал о крейсере... Вот был крейсер "Аскольд", с отличной боевой репутацией. Плавал, воевал, дрался. О нем писали тогда газеты. Казалось, все так и надо. Но кают-компания, раздраженная страхом перед грядущим, пошла на провокации. Две винтовки, дурацкий взрыв в погребе. Наконец эта ужасная ночь на форту Мальбук! И вот теперь за спиной мичмана весело громыхают тарелки и барабаны...

"Аскольд" дал хороший фуль-спит и теперь на полных оборотах входил в русскую революцию. Отчетливый поворот "все - вдруг!" был завершен крейсером с бесподобной четкостью в одном строю с другими кораблями славного флота России.

А демонстрация плавно лилась через плимутские улицы. Британские власти не мешали людям гулять кому как вздумается. Их только очень смущал... самовар. И даже не самовар. В конце концов, Англия страна свободная и носи каждый, что тебе хочется. Но вот эта... надпись! Что там написано?

И на углу одной из площадей кинулись отнимать.

Колонна аскольдовцев остановилась.

– В чем дело?
– спросил Вальронд.
– Самовар принадлежит команде крейсера. Вы вторгаетесь в русский быт с его милыми особенностями... Россия без самовара - уже не Россия!

Офицерские погоны, прекрасное английское произношение сделали свое дело. Полиция отступилась, и самовар гордо поплыл дальше. Сейчас он олицетворял солидарность матросов России с рабочими Англии, и это кусалось...

А когда мичман вернулся на крейсер, его встретил заплаканный лейтенант Корнилов и сказал:

– Женя, ты зайди в кают-компанию.

– А что там?

– Наша баронесса...
– всхлипнул лейтенант.
– Барон Фиттингоф фон Шелль покончил с собой. Сразу как вы ушли на эту дурацкую демонстрацию с самоваром.

– Зачем минер это сделал?
– растерянно произнес Вальронд.

– Ну, а что делать... нам?

– Я только переоденусь. Переоденусь и сейчас приду...

Тем временем Ветлинский ходил по жилым палубам.

– Я не возражаю, - говорил он матросам.
– Революция - этот глас божий. Это история, ее вершит народ, и против революционного народа я никогда не пойду. Но хочу сказать вам, ребята, по совести: если вы и дальше будете себя так вести, то нас выставят из доков Англии, как выставили из Тулона, Ради революции, ради России-матери я прошу вас...