– Входите, - раздался низкий властный голос.

Я вошла в кабинет и остановилась. За длинным письменным столом темного неполированного дерева восседал тучный седоватый мужчина в очках. Азиаты, как правило, невысокие и стройные, но этот человек, напротив, был большим и грузным.

И если бы не четкие азиатские черты лица, я бы усомнилась в том, что передо мной кореец.

– Что у вас за дело ко мне?
– спросил он достаточно грубо, даже не предложив мне сесть.

– Если вы Александр Пак, то я должна передать вам одну вещь.

– Вы не ошиблись, - ответил он, - я Александр Пак. Так что у вас ко мне за дело?

– Дело в том, - ответила я, - что художник Карчинский не может сам прилететь в Москву. Его выставка не состоится. Но он просил меня передать вам небольшую посылку.

– Посылку.
– Пак снял очки и потер мясистую переносицу.
– Что за посылка?

– Ваза мэбен, которую он посылает вам в подарок.

– Ваза мэбен?
– повторил он за мной.
– И где же она?

– Здесь.
– Я слегка хлопнула по спортивной сумке, которая висела через плечо.
– Сейчас достану.

Я расстегнула "молнию" и осторожно достала запакованный сверток.

– Вы видели эту вазу?
– спросил Пак, выбираясь из-за стола и приближаясь ко мне.

– Конечно, нет, - мотнула я головой.
– Карчинский сам запаковал ее и попросил передать. Зачем же мне ее разворачивать?

– Из любопытства, - ответил он, забирая у меня посылку.
– Хорошо, что вы привезли вазу. Передайте Карчинскому вот этот сверток. Надеюсь, что вы тоже не станете разворачивать его из любопытства. Он хорошо упакован, и вы не сможете завернуть его так же. Больше у вас ко мне ничего нет?

– Нет.
– Я покачала головой, убирая небольшой сверток в сумку.

– Тогда до свидания. У меня и так много дел.

Ну и ну! Такого грубияна только поискать. Что за неотесанный тип! Хоть бы спасибо сказал. И как только Карчинский мог с ним общаться? Хотя и сам художник с немалыми странностями. Хорошо, что поручение я уже выполнила и теперь с чистой совестью могу возвращаться домой.

Я покинула негостеприимный кабинет, миновала пустую приемную, прошла коридорчик и снова оказалась в галерее. Теперь я могла идти не спеша (торопиться-то все равно некуда) и любоваться удивительными панно. Одно мне понравилось больше других. Огромный цветущий луг, весь усыпанный разноцветными искорками, и несколько девушек, которые разбирали венки. И все это так удивительно живо. Красивые цветы, похожие на маленькие звездочки, и девушки, напоминающие цветы в своих просторных одеяниях. Это было единственное панно с изображением людей, на других поднимались суровые горы с белоснежными вершинами, пенилась вода водопадов, да туман слегка окугывал долины. Я еще немножко посмотрела и хотела уже идти дальше, как возле одного панно остановился мужчина. Он стоял и неторопливо рассматривал каждую деталь панно. Но вот он слегка обернулся, и я чуть не вскрикнула. Художник-авангардист Станислав Иванов собственной персоной находился сейчас в Центре корейской культуры.

Тысячи мыслей толклись у меня в голове. Я оказалась здесь случайно, потому что меня попросил об этом Карчинский. Но что делает здесь он? Какое-то очень странное совпадение. И мне оно весьма не понравилось. Я уже хотела незаметно уйти, как Иванов обернулся и увидел меня.

– Леда!
– воскликнул он.
– Вот так сюрприз! Стойте там, я сейчас к вам поднимусь.

Как бы не так! Я со всех ног бросилась по галерее, вспомнив, что мы с молодым азиатом поднимались сюда по лестнице. Ага, вот, кажется, и она. Я торопливо стала спускаться вниз и наткнулась прямо на Иванова.

– Вы чего-то испугались?
– мягко спросил он.
– Не нужно бояться. Теперь я рядом и помогу вам преодолеть любые страхи.

Одной рукой он прижимал меня к себе, а другой мягко гладил мои волосы, и не успела я опомниться, как он уже целовал меня. Художник-авангардист Станислав Иванов в Центре корейской культуры в Москве.

Глава 18

– Перестаньте!
– Я отстранилась.
– Что за глупости?

– Простите, - Иванов немного смутился.
– Просто я очень обрадовался, когда увидел вас здесь. Для меня эта встреча оказалась полной неожиданностью.

– Для меня тоже, - призналась я, - но это совсем не повод, согласитесь, чтобы вот так набрасываться на меня.

– Простите, - повторил он.
– Что я могу сделать, чтобы вы перестали сердиться?

– Помогите мне выбраться отсюда, - попросила я, - а то я в три секунды заблужусь в этих пустых коридорах.

– Конечно, - он кивнул, - пойдемте.

И он повел меня по коридору, затем мы спустились по лестнице, миновали холл и снова спустились вниз.

– Здесь, в подвальчике, находится бар, - пояснил Иванов, - давайте немного посидим, отдохнем. Или вы торопитесь?

– Нет, - я посмотрела на часы.
– Нет, пока не тороплюсь, а выпить чего-нибудь и в самом деле не помешает.

– Чудесно, - подхватил Иванов.
– Это замечательно.

В баре, как во всем здании, было пусто.

– А вы сами-то что здесь делаете?
– поинтересовалась я.

– Я приехал в Москву, - спокойно ответил Иванов, отпивая из бокала, когда начались Дни корейской культуры. Дальний Восток интересует меня давно, и я всегда бываю здесь, если приезжают японцы, китайцы, вьетнамцы, корейцы. В общем, мне нравится, когда Дальний Восток становится чуточку ближе. Кто-то с ума сходит по Америке, подавай ему все западное, кто-то ищет экзотику на Ближнем Востоке, а меня вот интересует Дальний. А что в этом плохого?