Захотелось воскресить детство. Я не поленился накопать земли, посадил в консервную банку горошину и обильно полил. А потом неделю ждал: когда взойдет? Не дождался, махнул рукой.

Заново перевязанный веревкой архив вернулся на антресоли. Про банку же я забыл, даже не убрал с подоконника, она так и стояла за шторой, не бросаясь в глаза.

И вот, проснувшись вчера утром, почувствовал благоухание. Оно струилось по комнате, проникало с дыханием в кровь, освежало мозг. Словно возвратилась молодость и с нею давно забытое ощущение полноты бытия.

Я запел, чего никогда не делаю по утрам (правильнее оказать, вообще не делаю). И вдруг до меня дошло, что происходит необыкновенное. Но что именно?

Отодвинул штору и увидел цветок. Он пламенел, переливался перламутром. Его лепестки были как крылья диковинной бабочки. Такие цветы я видел на витражах старого ученого. Но этот цветок жил, источал тончайший аромат, приносил бодрость...

А сегодня цветок завял, и благоухание сменилось слабым запахом тлена.

"Все проходит", - грустно подумал я и провел рукой по сморщенным лепесткам.

Лепестки осыпались. Но под ними оказалась горошина, похожая, как две капли воды, на ту, что я получил в подарок полвека назад.

ИСПОВЕДЬ

В индустриально-педагогическом техникуме существовала традиция: раз в год там проводили диспуты. Собственно, это не были диспуты в полном смысле слова; актовый зал заполняли юноши и девушки с молоточками на петлицах форменных курток, в президиуме рассаживались гости - человек шесть профессоров и доцентов; ученые высказывали свое кредо, по нескольку минут каждый, а затем распределяли между собой переданные из зала записки и отвечали на вопросы. Этим "диспут" обычно и заканчивался.

На сей раз Плотников нарушил привычный ритуал, сыграв роль возмутителя спокойствия.

В одной из записок спрашивалось:

"Продолжается ли эволюция человека?"

Ответить взялся профессор-биолог из педагогического института, степенный, холеный мужчина в модном костюме, с шелковым шарфиком вместо галстука.

– Да, продолжается, - молвил он звучным баритоном ("ему бы в оперу", - неприязненно подумал Плотников).
– Об этом свидетельствует наблюдаемая повсеместно акселерация. Известно, что доспехи средневекового рыцаря сегодня впору лишь подростку...

Плотников не стерпел и нарушил профессиональную этику.

– Помилуйте, коллега, - сказал он, нарочито гнусавя, - средневековье сравнительно близкая к нашему времени эпоха. Какого же, по вашему просвещенному мнению, роста был человек, отделенный от нас не веками, а тысячелетиями? С мой мизинец?

– Здесь не место для научных дискуссий!
– негодующе запротестовал биолог.

– Это диспут, коллега, - напомнил Плотников.
– Антрополог Бунак свидетельствует, что средний рост мужчин за сорок лет стал больше на три сантиметра. Проделаем простой арифметический расчет... Вы позволите?

Биолог оскорбленно молчал.

– Итак, за двести лет мы подросли... на пятнадцать сантиметров. Ну да, в пять раз! А за две тысячи лет сделались выше на...

– Полтора метра, - подсказали из зала.

– Правильно. А ведь история человечества продолжается не менее шестисот тысячелетий! Выходит, наши пращуры были ростом с нынешних муравьев...

– А муравьи тоже продолжают эволю-ци... эволюционизировать?
– крикнул паренек в синем халате, видимо, пришедший на диспут прямо из мастерской.

– Насчет муравьев не уверен, - продолжал Алексей Федорович, - а вот мы с вами уже перестали. Я нарочно привел абсурдный пример, чтобы стало ясно: акселерация - процесс временный, микроэволюционный, не более того. И опасаться, что наши потомки станут гигантами, не следует.

– Значит, по-вашему, эволюция закончилась?

– Применительно к человеку, да. Что поделаешь, природа уже давно сняла спецовку и, умыв руки, предоставила человека самому себе. Но не будем путать понятия "человек" и "человечество". Если эволюция человека, как высшей ступени живых организмов на Земле, завершилась, то развитие человечества, напротив, все убыстряет темпы. Я, кажется, увлекся?

– Продолжайте, товарищ профессор!

– Рассказывайте дальше, - зашумела аудитария.

– Тогда представьте себе перегруженный самолет. Он долго бежит по земле, затем, с трудом оторвавшись, продолжает движение над самой ее поверхностью, не в силах начать взлет, пока не наберет достаточную для этого скорость, и только потом круто уходит ввысь. Так и человечество. Оно медленно, по крупицам, накапливало знания, но несколько десятилетий назад началась научно-техническая революция, и за эти десятилетия добыто столько же знаний, сколько за все предшествующие тысячелетия. Человечество пошло на взлет!