– А смеяться не станете?

– Чего же смеяться. Я же не такой веселый, чтобы хохотать почем зря.

Гришка посмотрел на козла добрым взглядом.

– Знаете, мне показалось, что в крапиве человечки живут. Такие зелененькие - крапивные люди. Когда я подошел, они все в крапиву попрятались... Видите, видите, тени мелькают. И шорох. Это они глубже прячутся.

– А как же. Кислопуты. Озорные ребятишки.
– Козел подмигнул, и голос его словно обвалился, стал, как будто из ямы, тихим и таинственным.
– А вы, Гришка, в кузницу заглянуть не хотите? Там черные человечки живут углепуты. Я с ними в дружбе. Что их трогать - таких малышей. Очень забавные - все как один.

– Они тоже попрячутся, - сказал Гришка неуверенно.

– Сначала попрячутся. А потом я им свистну. Вылезут. Вас они бояться не станут. Вон вы какой худенький... Но симпатичный.

"Странные слова - худенький, симпатичный - пустые. Ничего в человеке не объясняют".

Гришка опечалился, вспомнил детский сад, доброжелательных пожилых соседок и ленинградских начитанных ребятишек.

– А углепуты дразниться не будут?

– Ни в коем случае. Они деликатные. Заходите.

ТВОЯ ПРАВДА В СУПЕ

В кузнице черно. На черных балках паутина черная. В углах мусор черный и железо ржавое. Горн развалился. И запах. Такой запах снится детям во сне, когда они видят войну, потому что настоящего запаха войны сегодняшние дети не знают.

– Страшно?
– спросил козел Розенкранц. В его голосе послышалось нечто такое, от чего Гришка почувствовал себя неуверенно.

Гришка обернулся и увидел: стоит козел в дверях, рога опустил и смеется беззвучно.

– Где же углепуты?
– спросил Гришка.

– Они в пятом углу. Сейчас вы этот угол искать начнете на четвереньках.
– Козел еще ниже рога опустил.
– Надеюсь, понятно? Сейчас я вам за вашу ужасную майку отомщу. И за то, что вы меня опозорили перед милиционером товарищем Дудыкиным. И за то, что ваш дядя Федя меня не уважает. А этот ваш академик смотрел на меня с насмешкой.

– Вы нечестный.

– Конечно, нечестный. Я вам еще тогда объяснял - характер у меня отвратительный. И хватит! Принимайтесь искать пятый угол... Ну, потеха! Улыбнитесь мне в ответ.

Гришка быстро по сторонам глянул. Не выскочишь. Оконце маленькое, хотя и без стекол. Других дыр нет.

– Не буду я пятый угол искать, - сказал он.

– Не будете? Потом будете. А сейчас ловите мух!

Такой поворот дела Гришку озадачил.

– Ну, ловите!
– повторил козел, двинув Гришку рогами.

– Нельзя же так больно!

Козел засмеялся:

– Можно. Еще больнее можно. Ну!

Острые рога коснулись Гришкиного живота. Гришке стало так жалко себя, так не захотелось в черной пыли валяться, отыскивая пятый угол, тем более он чистую майку надел.

– Пожалуйста, - сказал Гришка тихо.
– Сейчас поймаю, если вам так хочется.

Гришка увидел муху - сидела она на стене возле окна, - сложил ладонь корытцем и прицелился ее ловить.

– Эту нельзя.
– Козел фыркнул с деланным недоумением.
– Вы же культурный. Видите, она отдыхает. Ловите вон ту, летящую. Ну!

– А вон ту можно?
– спросил Гришка.

– И ту нельзя. Она по делу идет. У нее детки. Говорю, ту ловите, которая под потолком жужжит.

Гришка стал на цыпочки, хотел подпрыгнуть за мухой, но не смог. Не оторвались ноги от земли. И тут почувствовал Гришка в животе, там, где только что был страх, что-то твердое и строгое. Вспомнил - гайка! Подтянул Гришка гайку мысленно и сказал:

– Хватит! Не буду я вам ни мух ловить, ни пятый угол искать.

– Ах не будете? Тогда кукарекайте.
– Козел отошел для разбега, чтобы, если Гришка не закукарекает, боднуть его изо всей силы.
– Кукарекайте! Ну!

Гришка глаза пальцами распахнул и так их держал, чтобы встретить удар не зажмуриваясь.

И вдруг раздался в кузнице чистый петушиный крик.

Козел радостно почесал ухо левой задней ногой.

– Закукарекали! Испугались!

– Чего же пугаться, - ответил козлу петушиный голос, - у нас, петухов, дело такое.

Глянул Гришка - на окне петух стоит, красивый, словно заря сквозь лесные ветви.

– А ты чего тут?!
– закричал козел Розенкранц.
– Погоди, я и с тобой разберусь. Чего кричишь?

– Время для крика пришло, - сказал петух.
– Может, кто в лесу заблудился. Услышит мой крик - и все, и спасен. А ты не таращись. Ишь ты... Я петух! А петушиного крика, если бы ты побольше читал, даже черти боятся. Где петух, там и правда.

– Твоя правда в супе!

– Тоже правда, - сказал петух.
– Кого в войну первым губят? Петуха. И нет в войне петушиного крика. А как мир настает, снова петух кричит. Правда там, где мир и согласие.