– ... товарищ таракой, - вывел меня из прострации говорок Фила.
– Фсе рапотаете, рапотаете, надо и отдыхать!
– Он манил меня из пикапа.
– Да нет, я пойду... Я уже как-то устал отдыхал".
– Да встряхнемся давай. К Ирише заедем. Хочу с ней крепко потолковать - пора на уши ее поставить.
– Не надо!
– Я метнулся в пикапчик.

– В контору!
– захлопывая за мной дверь, скомандовал Фил.

Снова нас мотало на поворотах. Я как-то боялся, что отдых с Филом окажется еше тяжелей, чем работа. Фил гнусавил под нос лихой джаз, время от времени дружелюбно подмигивая мне, - он был абсолютно уверен, что купил мою привязанность навсегда (причем, что характерно, за мои же деньги!).

Мы подъехали к конторе, стали вылезать. Все как раз дружными толпами выходили на обед.

– Мадам что-то не видать!
– сказал Филу молотобоец.

– Видимо, говеет!
– усмехнулся Фил. Уйти?.. Но мне кажется - когда я с ним, что-то все же сдерживает его!

И тут появилась наша Ирина - она шла с гордо поднятой головой, игнорируя нас. Рядом с ней крутился какой-то чернявый парень на высоких каблуках. Фил стоял неподвижно, глядя в землю, и у меня мелькнула безумная надежда, что он не видит ее. Но по той абсолютной неподвижности, с которой он стоял, было ясно, что он видел. Взяв себя в руки, она хотела было проплыть мимо, но в последний момент сломалась и резко подошла.

– Филипп Клементьич, я вам зачем-либо срочно нужна?
– подчеркнуто официально проговорила она.

Он продолжал стоять абсолютно молча и неподвижно. Ситуация явно становилась напряженной. Это молчание и неподвижность пугали даже больше, чем шум и скандал. Проходящие мимо стали умолкать, останавливаться, с изумлением смотреть.

– Русланчик! Подожди меня, я сейчас!
– ласково сказала она своему спутнику, несколько демонстративно прикоснувшись к его плечу.

Русланчик сделал несколько шагов и, не оборачиваясь, стоял.
– Ну? прошипела она.

– На рабочее место, пожалуйста, - безжизненно проговорил Фил, указав рукой.

Ирина довольно явственно выругалась и, повернувшись, пошла в контору. Фил, абсолютно без всякого выражения на лице, шаркая надувными пимами, медленно прошел в свой кабинет, уселся за стол. Ирина, явно куражась, с блокнотом и ручкой подошла к нему. Фил молчал, не обращая на нее никакого внимания.

– Может быть, я все-таки могу пойти пообедать?
– наконец, не выдержав, проговорила она.

– Будешь выступать - сниму с пробега!
– еле слышно проговорил Фил.

– А что я такого сделала?
– уже явно сдаваясь, проговорила она.

– Слушай, ты... Если бы не этот... слишком нежный паренек, - он кивнул на меня, - я бы сказал тебе - что!

"Ну что ж - хоть в качестве "нежного паренька" пригодился!" - подумал я.

Открылась дверь, и появился взъерошенный Русланчик.

– Иди, Русланчик, у нас с Филиппом Клементьичем важные дела!
– капризно проговорила Ирина.

– О!
– привстав, радостно завопил Фил.
– Вот кто сбегает нам за водкой! Пришлите червончик, - вскользь сказал он мне.

С какой это стати я должен оплачивать его дурь?.. Но я не мог больше видеть стоящего как столб Руслана - и протянул последний червонец.

– Ну вы даете, Филипп Клементьич!
– вдруг расплылся в улыбке Руслан и, топоча, выбежал.

– Коз-зел!
– вслед ему презрительно произнес Фил.

– А ты - человеческий поросенок!
– кокетливо ударяя его карандашом по носу, проговорила Ирина.

Вскоре вбежал запыхавшийся Руслан, радостно отдал бутылку шефу. Шеф зубами сорвал жестяную крышку, сплюнул, разлил по стаканам.
– Я не буду, - сказал я, но он не среагировал.
– Филипп Клементьич, - деликатно прихлебнув водки, произнес Руслан.
– У меня к вам производственный вопрос!

– Ты бы лучше о них на производстве думал!
– усмехнулся Фил.
– Но можно? Ну?

– Мы сейчас дом отдыха по новой технологии мажем. ..
– Знаю, представь...

– Ну - многие отдыхающие от краски отекают, их рвет... одному даже скорую вызывали...
– Это их личное дело. Дальше.
– ... Так мазать?
– Тебя конкретно не тошнит?
– Да нет... я уж как-то привык...
– Так иди и работай!

С ним все ясно. Там, где нормальный человек засовестился бы, заколебался, задергался, - этот рубит с плеча: "Так иди и работай!" И все проблемы, которые других бы свели с ума, - им решаются с ходу, "в один удар". С ним ясно. За это его и держат на высоком посту, и будут держать, сколько бы нареканий на него ни поступало, - именно за то, что он сделает все - даже то, чего делать нельзя! Появился молотобоец.

– Филипп Клементьич...
– он столкнулся со мной взглядом и слегка запнулся.
– Так делать... для японца?
– Он смотрел то на Фила, то на меня.
– Иди и работай!
– хрипло произнес Фил. Молотобоец вышел.

Вскоре послышались звонкие удары - рушилось мое состояние. Фил был мрачен и невозмутим.

Ну все - я вроде был больше не нужен. Круг на моих глазах четко замкнулся. С чего начиналось все - с разбивания раковин - к этому и пришло. По пути я сумел успокоить Фила, матерей с детишками, обэхээсника, теперь обрадую ненасытного японца, а что я сам немного расстроился - это несущественно!