Старик Арнаутов довольно захохотал.

– Ну как кадр, Олечка Николаевна?

– Годится.
– Ольга Николаевна сделала шаг к Каукалову, открыла сумку, достала оттуда внушительную пачку долларов, отсчитала четыре тысячи, делала это демонстративно, чтобы деньги считал и Каукалов, затем, небрежно свернув их вдвое, сунула Каукалову в нагрудный карман куртки.
– Гонорар за "опель", - сказала она и хлопнула ладонью по капоту машины.
– Это первое. Второе - моего эмвэдэшного удостоверения можете не пугаться. Вам оно худа не сделает.
– Ольга Николаевна широко и весело улыбнулась, показав все свои великолепные зубы, сразу все - непонятно только было, искусственные они или естественные, уж слишком хороши были.
– Во всяком случае, пока вы со мной, - добавила она, - а вот добро сделает. Стоит вам попасть в какую-нибудь неприятность, как оно придет на помощь.

– Оно... оно настоящее?
– одолевая самого себя, с трудом выдавил Каукалов.

– Более чем. Выдано Министерством внутренних дел Российской Федерации, имеет номер, подпись генерала с тремя звездами на погонах заместителя министра, красную печать, продлевается каждый год и все такое...
– Ольга Николаевна небрежно взмахнула рукой.
– А деньги спрячь! добавила она приказным тоном, увидев, что Каукалов потянулся к нагрудному карману, намереваясь достать оттуда доллары.
– И желательно поглубже!

Каукалов все-таки достал доллары из кармана, разделил их пополам, две тысячи в одной половинке, две тысячи в другой, - отдал Илюшке. Аронов тоже немного пришел в себя, на щеках у него появилась живая розовина, спиной он перестал отчаянно втискиваться в стену, руки опустил.

– Спасибо вам, - тихо поблагодарил Ольгу Николаевну Каукалов.

– Все это - мелочь, копейки, - Ольга Николаевна постучала пальцами по капоту "опеля", - а по мелочам работать - только силы впустую тратить. Она перевела взгляд на старика Арнаутова.
– Правильно я говорю?

– Так точно, Олечка Николаевна!
– расплылся тот в улыбке, довольный тем, что элегантная гостья обратила на него свое внимание.

– А что надо делать... чтоб было по-крупному?
– спросил Каукалов.

– Вот об этом-то мы и должны поговорить, - сказала Ольга Николаевна и вновь повернулась к старику.
– Значит, так, этого красавца-гусара я забираю с собою, - она тронула Каукалова за плечо, - а с напарником его, - она оглянулась на Аронова, - поступим так... Дайте ему денег на такси - пусть едет домой.

– Е-есть, Олечка Николаевна!
– влюбленно вытянулся в солдатской стойке старик Арнаутов.

– Ну а мы с Евгением... как тебя по батюшке?

– Витаминович!
– подсказал Арнаутов и засмеялся.

– Вениаминович!
– поправил Каукалов.

– Ну а мы с Евгением Витаминовичем, - Ольга Николаевна тоже засмеялась, - обсудим некоторые проблемы расширения и укрупнения современного отечественного бизнеса.
– Вдвоем - он и я.

Каукалов думал, что Ольга Николаевна ездит как минимум на "мерседесе" - если не шестисотой, то двести восьмидесятой модели, но машина её оказалась обыкновенным "жигуленком" - новенькой, ухоженной, с сильным, хорошо отрегулированным мотором "пятеркой".

– А почему "жигули", а не "мерс" или "вольво"?
– осмелев, спросил Каукалов. Он уже окончательно пришел в себя, от прежнего оцепенения не осталось и следа.

– А зачем мне "мерседес" или "вольво"? Хотя я могу купить их по пять штук каждой марки. Зачем мне светиться? А?
– Она, не поворачиваясь, ласково хлопнула Каукалова ладонью по щеке, похвалила: - Молодой еще, необъезженный. Мустанг! Муж был первый, кто запретил мне покупать дорогие машины. И правильно, замечу, сделал.

"Муж", - невольно отметил Каукалов. Водила машину Ольга Николаевна мастерски, гораздо лучше Каукалова.

Ольга Николаевна привезла Каукалова в уютную тихую квартиру, расположенную в центре Москвы, около Патриарших прудов.

– Проходи!
– пригласила Ольга Николаевна Каукалова и громко, беззастенчиво рассмеялась.
– Витаминыч!

– Это меня дедок Арнаутов так прозвал, старый выдумщик. До него я не слышал, чтобы меня кто-нибудь так звал.

Только сейчас он смог хорошенько рассмотреть Ольгу Николаевну. Она была женщиной без возраста. Таким женщинам может быть и восемнадцать лет, и сорок. И шестьдесят. Фигура девичья, ноги длинные, с тонкими породистыми лодыжками и точеными пятками, колени узкие, обольстительные, глаза за стеклами очков - большие, безмятежно-детские, яркого голубого цвета, нос небольшой, ровный, волосы темные, густые, чуть в красноватость, тщательно причесанные...

– Ну что разглядываешь меня, будто цыган лошадь?
– Ольга Николаевна усмехнулась, взяла с тумбочки, стоявшей в прихожей, пачку сигарет, щелкнула колпачком дорогой американской зажигалки "зиппо" - такую зажигалку Каукалов хотел купить себе, да денег пока на неё не накопил, - прикурила.
– А, Евгений Витаминович?

Каукалов ничего не ответил, - слов не было, они куда-то подевались, гулко сглотнул. Отвел глаза, увидел на стене портрет доброжелательного толстощекого человека. Человек был наряжен в парадную милицейскую форму с полковничьими погонами на плечах и большим набором разных юбилейных медалей на груди. И хотя орденов у этого человека не было, наградной ряд все равно выглядел очень внушительно.