– А если умная?
– ухмыльнулся Ромашкин.

Вот за умная и грамотная платить меньше. Много работать не станет, спорить будет, умничать. Жена ведь, какой должен быть: послушный, ласковый и молчаливый. Слушать, что умный муж говорит, а не свой мысль ему навязывать.

– Так ты, какую ищешь: глупую, красивую и молчаливую?
– спросил Никита.

– Ай! Красота не главное. Работящий, для хозяйства.

Хлюдова в тепле вновь завезло. Поев шурпу и плов, он с умным видом вдруг произнес:

– Будет тебе Абдулло, бесплатная жена! Мы вот с Никитой войско собираем! Повстанцев! Записываем, взбунтовавшиеся против "Белого царя" местные народы в отряды! Хватит жить под игом Москвы! Пора поднимать племена под ружье! Долой Белого царя! Пора жить своим умом! С королевой Великобритании мы договорились, а Рейган нам обязательно оружием поможет...Тому, кто встанет в строй, бесплатная жена.

– А две можно?
– неожиданно спросил Абдулло.

– Две можно! Можно и две, но только особо отличившимся в боях за свободу!
– воскликнул Володя.
– И бесплатно!

– Зачем тебе две жены?
– рассмеялся Никита.
– Прокормишь?

– Вторую жена, возьму умную и красивую. Русскую. Первый жена будет работать, а второй ласкать!

– Вот и договорились!
– воскликнул Хлюдов.
– Записываем тебя бойцом в первую кавалерийскую сотню, "бронекопытной, дикой дивизии"! Конь есть?

– Есть конь. И шашка есть, ружье вот есть! Патронов мало-мало, - быстро защебетал туркмен.

– Вовка, ты, что одурел совсем, ткнул в бок приятеля Никита.
– На каторгу захотел? Договоришься! Видишь, он вправду поверил!

– Вот и хорошо! Я не шучу! А ты мне подыгрывай! Дай пошалить!

Чабан тем временем достал из какого-то шкафчика бутылку водки, холодное мясо, лепешки. После выпитого второго тоста за "Свободу", офицеров уже не смущали шкуры полные блох, на которых они полулежали, ни пыль в войлоке, не осыпающаяся с потолка глина. Выпив четвертый "за джихад", Ромашкин надломился.

Керосиновая лампа нещадно дымила в печурке горели вонючие кизяки, насекомые кусались, но зато было тепло и сытно. Великая вещь - крыша над головой, горячий очаг и вода.

Язык капитана все больше заплетался, речь становилась еще менее связной. В конце концов, под эти басни, глаза лейтенанта сомкнулись, но сквозь сон, он еще слышал пьяные разглагольствования Хлюдова, и чувствовал, как туркмен накрыл его какой-то рогожей из шкуры, да подложил под голову тюфяки с соломой. Больше Никита ничего не помнил. Он провалился в глубокий сон. Голова ужасно болела и гудела как трансформатор. Еще бы, двое суток пить вместо воды ром и водку!

...Пробуждение оказалось полным ужаса и панического животного страха. Никита открыл глаза от ощущения того, что его кто-то разглядывал. Действительно на него смотрело что-то страшное, непонятное. Чуть приоткрыв глаза, он их вновь крепко зажмурил. Затем лейтенант чуть приоткрыл, прищурив левый глаз, и вновь сомкнул веки. Басмачи! (Промелькнула мысль в мозгу). Вот накликал беду проклятый алкаш - капитан! Теперь придется расхлебывать его пьяную болтовню. Вокруг их ложа стояли фигуры в халатах и чалмах. То, что испугало лейтенанта, оказалось молодой девушкой. Но от лица девушки были видны только глаза, так как остальное было замотано в платок. Чадра ходячая. А прежде, лейтенант верил, что чадра и паранджа, пережитки феодального прошлого средней Азии. Выходит, красный командир Федор Сухов освободил не всех женщин Востока. Далеко не всех.

Абдулло, что-то оживленно рассказывал трем вооруженным берданками и ружьями мужчинам с угрюмыми, недобрыми лицами. Пара старичков сидящих на корточках, о чем-то переговаривались и жестикулировали. У изголовья толпилась стайка в платочках, чадрах или паранжах. Кто их разберет в чем... Ромашкин осторожно, но болезненно пихнул в бок Хлюдова:

– Капитан! Вовка! Проснись пьянь! Что ты вчера плел сволочь, об освобождении от тягот коммунизма и империализма, о свободе и независимости диких племен? Объяснись с народом! Ты собирался Зеленое знамя ислама водрузить в Кремле?! Водружай... Хлюдов открыл глаза и тоже зажмурился.

– Никита, что будем делать? Создаем вид, что спим?

– Нет, надо как-то изворачиваться. Вовка, а это точно не Иран?

– Если наш друг вчера не соврал, то нет, но мы наверняка рядом с границей.

Володя вдруг резко приподнялся, развел руки в знак приветствия и громко произнес:

– Салам алейкум, аксакалы!

– Салам...

– Салам..., - забубнили хмурые старики.

Володя встал, пожал руки мужчинам и спросил:

– А не подскажете, как проехать в Педжен? Там размещается штаб формируемого исламского эскадрона!

Чабан был немного растерян, и видимо ему не здоровилось после выпивки. Он посмотрел на соплеменников и произнес вконец растерявшись:

– Вот это наши бригадиры. Они ехали на загон волка. Могут подвезти к шоссе. А вы, офисер, их в войско запишешь? Потом сюда вернешься? Когда нам за ружья браться? У меня пулемет есть, и патронов ящик...

Народ начал молча выходить во двор из душного домика, недоуменно пожимая плечами, что -то гурча по- туркменски.

Хлюдов обнял за плечи парня и уверенно пообещал: