– Благодарю вас...

Муртузов с усмешкой заметил:

– Начальник почты проявляет усердие: как только придет новый ответственный работник, сейчас же меняет телефонную трубку.

Мехман не ответил. Он снова принялся читать дела, испещряя поля своими замечаниями и пометками.

– В ближайшие дни эти дела должны быть тщательно проверены, - вдруг резко сказал он.
– Мне кое-что не нравится... Ни в коем случае нельзя допускать какого-либо произвола по отношению к советским гражданам - Мы поставлены сюда для того, чтобы прежде всего следить за правильным осуществлением закона.

Следователь Муртузов глубоко вздохнул:

– Эх, поработаете, сами увидите... Убедитесь... Хорошо, что вы приехали... Все увидите, все... Не раз я говорил бывшему прокурору Залову, что нельзя подчинять закон воле разных лиц. Не послушался он меня, и что получилось? Дела запутал и сам запутался.

Мехман исподлобья посмотрел на следователя.

– Вы, по-моему, были его заместителем?
– спросил он.

– Да, конечно, был заместителем. И сейчас я заместитель. Но не все считаются с моим мнением...
– Съежившись под испытующим взглядом Мехмана, он льстиво сказал: - Честное слово, с первой минуты, как вы появились здесь, я почувствовал к вам симпатию... Даже ночью мне снились, ей-богу... Извините, утром жене Явер рассказывал, что моим начальником будет очень способный молодой человек... И вот сейчас я смотрю, вы на самом деле хотите работать самостоятельно, ни с кем не считаясь...

Мехман все еще перелистывал дела.

– Ведь вы сами ведете следствие? А почему неясно зафиксировано? Не все можно понять...

– А разве дают зафиксировать все ясно?

– Надо писать возможно понятнее. Ведь это не просто листы бумаги. Мехман похлопал рукой по делам.
– Каждая строчка этих протоколов - судьба человека, а может быть, - и целой семьи! Следователь не может обвинять голословно. Надо добиться признания вины, глубоко мотивировать, а потом уже наказывать. Снимать с работы невиновного человека, изолировать его - кому это нужно?
– Мехман поднял голову и посмотрел следователю прямо в лицо. Нельзя играть шутки с невинным человеком, никак нельзя, товарищ следователь.

Муртузов вздрогнул, как будто по комнате пронесся холодный ветер.

– Как можно? Еще бы!

– Да кто же поверит в правосудие, если виновный будет ходить на свободе, а невинный сядет в тюрьму, - продолжал сурово Мехман.

– Я только прошу вас, товарищ прокурор, поставить с самого начала в известность исполком о ваших планах. Не подумайте, что я хочу свалить всю вину за беспорядки в прокуратуре на других, посеять раздор между вами и районными организациями. Упаси бог... Я был здесь одинок, беспомощен, на меня оказывали большое давление... может быть, я тоже кое в чем повинен... Голос у Муртузова задрожал: - Может быть, и я предстану перед вами как обвиняемый за злоупотребление своей властью, своим служебным положением.

Мехман молча продолжал заниматься своей работой. Муртузов постоял немного молча и вышел. Спустя некоторое время снова зазвонил телефон. Мехман услышал утомленный, хриплый голос:

– Это ты, Муртузов?

– Нет, говорит районный прокурор.

– Слушай, дорогой, передай, пожалуйста, трубку Муртузову.

– Он у себя в кабинете. Позвоните к нему.

– Слушай, дорогой. Это из райисполкома говорят. Неужели ты не можешь встать и позвать его?

– Позвоните к нему в кабинет. Он там.

Тот же голос сердито сказал:

– Скажи ему, чтобы позвонил лучше ко мне, в кабинет Кямилову.

– Товарищ Кямилов. Я собираюсь сегодня зайти к вам, - начал было Мехман, но ответа не последовало.

На другом конце провода положили трубку.

Мехман не придал этому значения и в конце дня пошел в райисполком. Он хотел уже войти в дверь кабинета председателя, как ему преградил путь Саррафзаде - секретарь.

Прекрасно зная нового прокурора в лицо - райцентр был не настолько велик, чтобы можно было не заметить нового человека, - он все же спросил:

– Вы кто будете?

– Я новый прокурор. Хочу видеть председателя. Я немного ознакомился с делами, и теперь...

– Товарищ председатель очень занят, - сказал Саррафзаде, сморщив женоподобное лицо с дряблыми щеками.
– Будьте добры, присядьте.
– Он показал Мехману на стул с перекошенными ножками, стоявший у окна.

Мехман сел, стул зашатался под ним. Он встал и начал прохаживаться по приемной. Из кабинета слышались шум и крики. Мехмая узнал хриплый сердитый голос Кямилова. Саррафзаде вошел в кабинет и тотчас же вернулся.

– Товарищ Кямилов велел сказать, что он вас сам вызовет, когда надо будет...

Мехман, ни слова не говоря, ушел. Дома он старался скрыть плохое настроение от матери и жены. Но чуткая Хатун сразу заметила, что сын не в духе.

– Что случилось, сыночек?

– Ничего, мама. Просто устал... Дайте что-нибудь покушать.

– А что она тебе подаст?
– начала недовольно Зуяейха.
– Ничего в этом проклятом месте не найдешь. Бедная мама ходила-ходила по базару и вернулась с пустыми руками. Хорошо, что этот твой курьер в калошах достал немного кислого молока.